Укрощенная горцем - Пола Куин Страница 45

— Не оскорбляй меня в первый же день после возвращения.

Драммонд громко хмыкнул и хлопнул Коннора по спине. Тот подмигнул Эдварду. Молодой корнет был англичанином, а язвительное замечание Коннора не было направлено против него.

— Капитан Седли? — Ласковый голос Мейри достиг ушей Коннора, он посмотрел на нее, ее взгляд на мгновение задержался на нем, потом вместе с улыбкой опять переметнулся к Седли. — Какие места вы зовете домом?

— Кент, — отозвался капитан, разглядывая хорошенькую служанку, которая ставила перед ним тарелку. — Мой отец — баронет Эйлсфорд.

Легкий изгиб ее черной брови показал Коннору, что Мейри спрашивает не из простого любопытства. Она, одна из трех человек, которым было известно о подозрениях Коннора, что-то задумала.

— А как ваш отец относится к вашему излишне свободному образу жизни? — промурлыкала Мейри, изо всех сил стараясь быть любезной.

Седли расхохотался, и проходившие мимо стола дамы одарили его восхищенными взглядами.

— Мисс Макгрегор, распутники обычно лишены моральных устоев. — Он снял пылинку с рукава своего мундира. — Уверен, вы не считаете меня настолько безнравственным.

Мейри слегка улыбнулась и поднесла к губам кубок.

— Безнравственный человек часто не осознает своей безнравственности, капитан Седли. Но поскольку о вас я знаю лишь немногое, что мне рассказывали капитан Грант и пара служанок, то не могу судить о вас справедливо.

— Его репутация вполне заслуженна, — сообщил Драммонд, не отрываясь от тарелки.

— С репутациями обычно так и есть, — заметила Мейри и бегло взглянула на Коннора.

Седли широко улыбнулся.

— Мы все рабы греха.

— О да, — согласилась Мейри и одарила повесу сияющей улыбкой. — И только некоторые избранники Бога получают его прощение. Ведь так говорит доктрина Кальвина, правда?

Седли неловко заерзал, обвел взглядом сотрапезников и захотел что-то сказать, но Мейри его остановила:

— Я не уверена, что хорошо понимаю вашу веру, капитан, так что простите мне мое невежество, но правда ли, что кальвинисты полагают, будто душу человека спасает не вера и добродетель, а только Божья милость?

— Мне это неизвестно, дорогая леди, — ответил Ник менее игривым тоном. — Я ведь не кальвинист.

— О, значит, я ошиблась, — очаровательно улыбнулась Мейри, а Коннор в который раз залюбовался ее нежной красотой. — Но подобные убеждения могли быть очень полезны такому повесе, как вы.

— Вот как?

Мейри кивнула и сделала глоток из кубка.

— Тогда вы могли бы жить как угодно и сколько угодно распутничать. Зная, что являетесь Божьим избранником, вы спокойно бы ждали, что Господь вас преобразит.

— В его случае Господу предстоит много работы, — продолжая жевать, заметил Драммонд.

— Не так уж я страшен, — сухо возразил Седли. — Я ведь не устремлял свои отравленные чары на вас, миледи. — Он сделал вид, что не замечает предупреждающего взгляда Коннора, и продолжил: — Я не стал бы красть вас у своего доброго друга. Капитан Грант предупредил меня, что вы принадлежите ему, а, при всей моей вере в Бога, я пока не хочу встречаться с ним.

— Я никогда не заявлял, что она моя, Седли, — засмеялся Коннор, пытаясь спасти остатки самолюбия.

— На самом деле, капитан Грант, — вмешался Эдвард, благополучно молчавший до этого момента, — вы говорили. Сразу после того как посоветовали капитану Седли не думать о цвете ее глаз. Он спросил вас, ваша ли она, а вы…

— Эдвард, — унял его Коннор самым многообещающим тоном, — мисс Макгрегор и так считает меня пугалом, неспособным и шагу ступить без того, чтобы не влипнуть в историю. Давай не будем ее и дальше разочаровывать.

И он с ухмылкой повернулся к Мейри, давая понять, что тема не стоит ее внимания, а уж его — и подавно. Однако Мейри видела его насквозь, даже через стол, и заметила, как он взволнован и как боится ее осуждения. Взгляд девушки смягчился, в уголках губ заиграла улыбка. Эта улыбка и успокоила Коннора, и воспламенила его кровь. Мейри принадлежит ему! И он убьет любого, кто вздумает отобрать ее. Он хотел ее, хотел, чтобы она вернулась в его объятия, в его жизнь. И если ей надо, чтобы он за нее боролся, — пожалуйста, он готов к драке.

Закончив осторожный допрос капитана Седли, Мейри повернула разговор на тему, значимую для всех сидевших за столом, включая Клер, — заговорила о битвах, в которых они участвовали, о ранах, в этих битвах полученных. Смех становился все громче, шутки — смелее. Потом друзья Коннора в потрясенном молчании слушали родителей Коннора, которые рассказывали, как встретились с генералом Джорджем Ламбертом, когда спасали адмирала Стюарта из его лап. Клер еще больше удивила бывалых воинов, когда стала хвастать, как искусно Мейри владеет клинком. Правда, в глазах многих читалось сомнение.

— Четыре шрама из тех, что я ношу на теле, — признался Коннор, — нанесены клинком мисс Макгрегор. — Он потянул за ленты на шее, сдвинул галстук, расстегнул жилет и показал маленький шрам на ключице. — Это она ударила меня на занятиях по фехтованию. Из-за чего-то на меня рассердилась.

— Ты сказал, что предпочитаешь видеть меня с иголкой и ниткой, а не с кинжалом, — напомнила ему Мейри.

Коннор и сейчас так думал, только не стал ей этого говорить. В конце концов, он пытается завоевать ее, а не познакомиться с одним из кинжалов.

— Простите, что вмешиваюсь.

Коннор поднял глаза и в сотый раз испытал желание размазать Генри де Вера по ближайшей стенке, но, увидев под руку с ним леди Элизабет, раздраженно вздохнул и скроил подобие улыбки. Красавица просияла в ответ.

— Капитан Грант, — заговорил ее брат, — я имею честь предложить вам руку сестры на первый танец.

— Уже собираются убирать со столов, — с жаром воскликнула леди Элизабет.

— А взамен, — Оксфорд улыбнулся Мейри и потянулся за ее рукой, отчего Коннор вскочил на ноги, — я хотел бы первым повести танцевать мисс Макгрегор.

— Может быть, в другой раз. — Казалось, от рокочущего голоса Коннора задрожал воздух. Оксфорд замер на месте. — Леди Элизабет, — Коннор с любезной улыбкой повернулся к девушке, — боюсь, мои ноги пока не годятся для танцев. А что касается мисс Макгрегор, — он тяжелым взглядом посмотрел на Оксфорда, — то она не кусок баранины, чтобы ее передавать туда-сюда.

Лица обоих де Веров вспыхнули. Коннор не знал, кто рассердился сильнее: Элизабет или Генри, — но решил, что из них двоих Генри опаснее, поскольку нашел в себе силы проститься со всеми натянутой, но любезной улыбкой и лишь потом последовал за сестрой к столу де Веров.

— Со столов убирают. — Коннор потянулся через стол к руке Мейри. — Мы идем на прогулку.

— В такой дождь?

Коннор склонил голову набок и подмигнул Эдварду.