Их новенькая. Том 1 - Наталья Семенова Страница 45

Эта неделя не была простой.

Во-первых, Вика разругалась с мужем, уволилась из ресторана, отыскала прошлого шеф-повара и извинилась перед ним, а затем устроилась стряпать фастфуд, угадайте куда? Правильно, в кафе на 17-ой улице.

Эта работа совершенно не соответствовала её уровню, но моя сестра решила добиваться успехов с самых низов, чтобы никакие бывшие жены её мужа не упрекали её в том, что она живёт и работает здесь по блату.

Роберт всю неделю ходил разбитым. Мало того, что ему было стыдно за свой поступок, из-за которого его жена почти не разговаривала с ним, так ещё и Линда Гросс наотрез отказывалась пускать сына в его дом.

Разумеется, Никлаус нарушал запреты матери, иногда появляясь на ужин, но то, что женщина истерила в трубку каждый раз после его визита к нам – убивало Роберта.

Во-вторых, после чёртового ужина я чувствовала себя, то ли обязанной, то ли оправдывала себя тем, что якобы была обязанной, но с того вечера, когда они оба вышли вслед за мной на крыльцо их огромного дома, я больше не могла игнорировать их желание общаться со мной.

Правда, с Никлаусом я виделась реже, чем с Оливером… Впрочем, наша с ним переписка вполне заменяла личное общение. Возможно, в ней он был куда откровеннее, чем при живом общении. С Оливером же мы чаще всего говорили о родителях, о своих матерях, которых нам не доставало. Обтекаемо, но я призналась ему в том, что моя мама жива, но никогда по-настоящему не интересовалась моей жизнью.

Эти разговоры сближали нас, да, Оливер становился мне дорог, правда, я могла быть ему только другом тогда, когда он, пусть и не сильно настойчиво, хотел большего.

В-третьих, Линда Гросс, как директор колледжа Санта-Моники.

Женщина затаилась.

То есть она не только не пригласила в свой офис моих опекунов, но и ослабила преподавательский контроль. Мистер Филипс, один из моих любимых преподавателей, так и сказал мне:

– Не знаю, Ани, как ты это сотворила, но мне больше не нужно уделять твоим работам «особое внимание». Знаешь ли, это отнимало моё личное время.

В общем, в связи с этим всем на этой неделе меня грела единственная мысль: Осенний бал.

Украшенный воздушными шарами и прочей праздничной атрибутикой спортивный зал; длинные столы, накрытые белыми скатертями, а на них разнообразные закуски и кувшины с пуншем; полумрак обстановки; импровизированный танцпол, за которым присматривают преподаватели; громкая, современная музыка и студенты, разодетые в пух и прах. Моя сбывшаяся мечта, подсмотренная в кино. Которую, впрочем, омрачал один момент.

Чёртов Никлаус.

Он никогда не посещал подобные мероприятия. И меня против воли огорчал этот факт, пусть я и старалась об этом не думать, наслаждаясь обстановкой и общением с моей любимой Бэлл. Которую, кстати говоря, пришлось уговаривать на то, чтобы она составила мне здесь компанию. Когда я говорила Лу, что приду сюда с подругами, они обе ещё не знали, что я приложу всё своё обаяние, чтобы они на это согласились.

Правда, Ава Фиски ещё не появилась…

Не было здесь и Оливера Гросса.

Но помните дурацкие стороны? На балу тоже работало это правило: большинство здесь ребят приверженцы команды Гросса. Остальные, насколько я понимала, были те, кто каким-то образом сохранял нейтралитет. Разумеется, таких было очень мало. В общем, я веду к тому, что собравшиеся давали мне понять, что Оливер обязательно здесь появится, а вот Никлаус точно не придёт.

Это развеяло, как пыль по ветру, последние крохи моей глупой надежды.

Я, кстати, злилась на себя за неё.

– На что спорим, что она идёт сюда за тем, чтобы укорить тебя в выборе компании на вечер?

Я не совсем понимающе смотрю на Бэллу, которая в свою очередь, смотрит в глубь зала и глупо спрашиваю:

– О чём ты?

– Лу. Прётся к нам, – закатывает она глаза. – И вообще, ты вынудила меня сюда прийти, а сама витаешь в облаках всё это время.

– Прости, Бэлл, – морщусь я, мысленно ругая себя. – Что-то непонятное с настроением.

– У этого непонятного есть имя? – усмехается она. – Дай угадаю, Макензи или Гросс.

– Чёрт, а я считала тебя своей подругой.

– Прости, но я жутко проницательная, – смеётся она.

Но замолкает, как только возле нас замирает Лу Келли.

– Привет, девочки, – лукаво улыбается она нам. – Я смирилась с тем, что вы здесь, как пара, но с тем, что вы игнорируете танцпол, смириться не могу. Как на счёт того, чтобы показать всем, как отрываются самые крутые девчонки колледжа? Пошли!

Мы с Бэлл переглядываемся, а в следующий момент Лу, звонко рассмеявшись, хватает наши руки в свои и тащит нас на танцпол.

К слову, Келли на протяжении последних двух недель всё реже общается с Барбарой, как и со всеми своими подружками в целом. Чаще я её видела в компании того или иного парня. Когда она однажды заявилась ко мне на работу, и у нас завязалась вопле добродушная и занимательная беседа, девчонка призналась мне, что вдруг осознала, что кроме Оливера и его друзей, в колледже полным-полно симпатичных парней. Так же она добавила, что достаточно классная, чтобы быть популярной среди студентов сама по себе.

И мне нравились её изменения. К тому же, и к Бэлл она начала относиться по-доброму. А вот Аву по-прежнему не переносила на дух. Если случалось так, что Лу присаживалась за столик в столовой к нам с Бэлл, но видела, что тоже самое намерена сделать и Ава, то бросала на меня укоризненный взгляд, резко поднималась из-за стола и, гордо вздёрнув подбородок, была такова.

Словно знала о Аве что-то такое, чего не знала я.

– Ну же, Ани! – дергает меня за руку Лу, возвращая в реальность, где по её улыбающемуся лицу прыгают веселёные огоньки цветомузыки. – Я уверена, что ты умеешь веселиться! Как и ты, Бэлл!

Бэлла выглядит смущённой, но я замечаю, как блестят её глаза, потому прогоняю из головы все прочие мысли, беру подругу за руку и подтверждаю слова Лу – веселюсь.