Неслучайная мама для дочки миллионера - Мила Дали Страница 45

В отличие от умеющего владеть собой Царёва, я наделена эмоциями и как бы ни старалась их держать в узде, но… допускаю первую ошибку. Слишком громко вздыхаю, так что сердце вот-вот выскочит из груди. Слишком широко расплываюсь в улыбке. Всего на мгновенье позволяю блажь, но и этого достаточно, чтобы вызвать у Наура первую волну подозрения.

Он застегивает портупею, оплетающую весь его торс, накидывает сверху черную кожаную куртку и, вернувшись, берет мою ладонь в свою сухую и горячую руку.

- На частном самолете, любимая. Не волнуйся, я позаботился о нашей безопасности.

Проклятье… как могу, терплю, чтобы не зареветь от горя.

Догадываюсь о месте, про которое говорит Наур, ведь он упомянул о частном самолете. Оно находится далеко за городом, на выжженном и залитом бетоном поле.

Той взлетно-посадочной полосой пользуются люди, пренебрегающие словом закон. И персонал на территории соответствующий. Их услуги стоят баснословных денег, а рассчитывать на милость работников глупо.

Никто. Меня. Не спасет.

Богдана тоже нет.

Еле скрывая крупную дрожь, выпрямляю спину, упираюсь лопатками в дверной косяк, принимаю неотрывный взгляд Наура.

- Очень дорого. Давай обдумаем вариант проще?

Наур злится.

- У меня есть деньги. Много. Знаешь, это в вашем городе я раб. Подневольная марионетка Царёва. Тут меня за человека не считают и я уже привык. Здесь у меня ничего нет, потому что почти весь доход я перечислял в Абхазию. Там уже отстроен дом у воды. Большой с вишневым садом. Ты не будешь ни в чем нуждаться…

- Я… я поняла тебя…

Перебиваю Наура, когда мужчина сокращает расстояние между нами практически до нуля. Поглаживает мое лицо, спускается к подбородку и грубо сжимает. Пытаюсь отвернуться, но охранник держит, тянется за поцелуем и, я закрываю глаза, чтобы снова вытерпеть. Пережить и не упасть прямо сейчас без памяти. В последний момент Наур передумывает и, взяв меня за плечо, тащит из комнаты.

- Подожди, Наур, мне нужно в уборную.

Мужчину раздражает просьба, но он соглашается.

- Иди, - указывает на светлую дверцу.

Покорно кивнув, трусливыми шажками забегаю, трясущейся рукой запираюсь на щеколду.

Фух… берусь за голову, второпях оглядываю совмещенный санузел. Белый унитаз, раковина с тумбой и та самая жестяная ванна. Кафель цвета шоколада. Стандартный скромный ремонт от застройщика без прикрас.

Так. Двигаюсь из стороны в сторону по тесным квадратам. Я зашла. А дальше-то что?

Ладошки предательски мокнут, улавливаю в зеркальном отражении свой потрепанный образ и нахожу в нем лишь горькие ноты отчаянья. Не в силах держаться плачу, тихо, чтобы Наур не услышал. Закусываю руку, ноздри жжет от резкой химозной вони.

- Лера!

С мощью, животной силой ударяет кулаком по двери Наур, так что хлипкие шурупы на задвижке едва не вылетают из отверстий.

- Минуточку!

Взвизгиваю, открываю краник на мойке.

Дьявол! Нет ничего для самообороны. Да и что я могу против двухметрового монстра? Остается уповать на здравый ум родственников Наура, если вообще они существуют. В противном случае боюсь представить, что со мной будет.

- Считаю до десяти, Лер-р-ра… - хриплый голос Наура по ту сторону звучит как из преисподней. – Раз…два…

Задыхаясь, останавливаю взгляд на тумбе и выдвигаю ящик. Дурная вонь усиливается, когда я копошусь рукой в содержимом. Под четвертый и пятый счет захлопываю ящик и шагаю к стенке. Под шестой, седьмой и восьмой совершаю очередную бесполезную попытку на спасение. Вытираю мокрые, испачканные пальцы об край свитера и закрываю кран.

- Десять…

- Я готова!

- Умница.

- Обними меня, Наур.

Крепкая мужская рука окольцовывает талию и нетерпеливо вибрирует даже через слой одежды. Наур оставляет в квартире все, будто сжигает мосты. Выводит меня на лестничную площадку, запирает стальное полотнище на ключ. Двигается к лифту.

А я больше не вижу пространства вокруг. Границы словно размываются и, все становится неважным. Лицо Наура меркнет. Тесная кабина, механически спускающая нас на первый этаж, растворяется и я вместе с ней. На этом свете больше нет Валерии Майской.

Она была единственной и ненаглядной дочкой у мамы. Папиной любимой принцессой, нежной, словно лепесток белой розы. Она сдержала обещание и смогла уберечь родителей от тяжкого долгового бремени, пожертвовав собой, подарила им свободу. Она стала возлюбленной одного человека, мечтой самого влиятельного мужчины нашего города. В его доме она встретилась с подлостью, со змеями, прячущимися за добрыми масками. Познала тьму, скрывающуюся за блеском самых великолепных драгоценностей. Она останется в памяти Богдана Царёва, всегда рядом с милой доченькой Александрой…

Их любовь защищает мою грудь словно броня. И теперь я иду, не по земле, а по шипам, по раскаленным углям, уличный воздух больше не освежает, а сжигает меня изнутри.

- Лера, - задерживает охранник у легковой машины, - мне не хочется этого делать, но я вынужден, чтобы ты не совершила глупостей. – Достает из кармана наручники, - сомкни запястья.

- Конечно.

Пока Наур меня сковывает, оглядываю сумрачный пустой двор. Никого нет, точно все испарились. Тяжелая мужская рука, словно отлитая из свинца, ложится на мою голову, давит, насильно заталкивая в авто. На соседнее от водителя кресло.

Охранник обходит машину и усаживается за руль. Заводит мотор. В быстром темпе рвется вперед, шлифует колесами асфальт. Виляя и не притормаживая на кочках, летит. Салон наполняется запахом горелой резины.

Я бы могла назвать Наура кошмарным водителем, однако свернув со двора на главную дорогу, он начинает управлять авто так, что комар носа не подточит. Обращает внимание на знаки и собирает все светофоры. Но это беспокойство не за меня. Наур не хочет привлекать внимание сотрудников дорожно-постовой службы. Наур отличный стратег и его бойцовская ипостась развита блестяще.

Покидая район панельных высоток, охранник достает пистолет и укладывает его на выступ между нашими креслами как предупреждение, немую угрозу. Неприметный седан с номерами, заляпанными грязью, движется мимо окраины и сворачивает на трассу, все дальше и дальше увозя от людей, по которым плачет мое сердце.

Наур что-то говорит, кажется, про место, где родился. Рассказывает про чудесный дом и мое будущее в роли жены. Матери его детей. Наур будет любить меня своими искаженными чувствами.

Он говорит, а я его не слушаю. В голове поселился звонкий смех Александры и строгие замечания Царёва. Как мамочка хитро шепчет на ухо наставления по укрощению львов, а отец с восторгом охает на изысканный сад подле особняка Богдана.

Пусть Наур спрячет меня хоть на самом краю света, все равно не соглашусь с судьбой, ведь не я ее выбирала. Скорее умру, но ни за что не стану его женщиной.