Любимая - Джил Грегори Страница 45

– Собирается ли Уэйд Монтгомери захватить деньги, предназначенные для работников фрахтовой компании «Хэншо»?

– Томми Монтгомери все еще в Аризоне?

– Сколько Роудон готов заплатить за «Огненную гору», чтобы перебить цену Маккрея?

Ее руки и шею покрывали синяки. Сочившаяся из разбитой губы кровь запачкала платье.

Наглое ухмыляющееся лицо Ножа маячило перед ней, как кошмарное видение. Его глаза – черные, холодные, свирепые – блестели от наслаждения, когда он причинял ей боль. Джулиана знала, что никогда не забудет эти глаза. Они будут являться ей во сне. Если она останется в живых… Нож бил, а двое его помощников держали ее.

Вскоре у Джулианы уже не было сил кричать. Она лишь охнула, когда Нож напоследок ударил ее наотмашь, и упала со стула.

– Отвечай! – словно издали донеслось до нее. – Если опять скажешь «Не знаю», я проткну тебя ножом! Что нужно Роудону?

Роудон. Сквозь кровавый туман, застилавший глаза, Джулиана увидела спокойное красивое лицо, ощутила чистый аромат хвои, почувствовала нежное прикосновение губ.

– Роудон, – едва прошептала она.

– Да, Роудон! – Нож Джексон схватил ее за волосы и поставил на ноги. В его руке блеснуло лезвие ножа. Джулиана подняла на своего палача преисполненный муки взгляд. – Что нужно Роудону, черт бы тебя побрал?

Джулиана попыталась вдохнуть полной грудью, но ей мешала резкая боль в ребрах. Из губы снова пошла кровь.

– Не знаю, – со стоном проговорила она. – Я бы сказала… вам.

Лезвие ножа устремилось к ее телу.

Джулиана потеряла сознание.

Коул проснулся оттого, что что-то влажное и липкое текло по его лицу, шее и груди. Превозмогая острую боль, он заставил себя открыть глаза, поднял голову и увидел, что по пыльному полу извивается красный ручеек. Кровь. Его кровь. Он лежит в луже собственной крови.

Где? К нему медленно возвращалась память. Сознание еще было одурманено, однако он вспомнил, что произошло. Фред. Девица из салуна. Они что-то подмешали в его виски.

Коул попытался подняться, но поскользнулся и упал в красную вязкую лужу.

Его руки были связаны за спиной, а щиколотки крепко стянуты сыромятным ремнем. Фред чертовски хорошо поработал.

Коул заскрипел зубами. Наконец, исключительно благодаря своему упорству, он встал на колени. Затем, преодолевая сильную боль и головокружение, поднялся на ноги и огляделся. В комнате ничего не было, кроме грязной койки у дальней стены, плетеного трехногого стула и старого комода, да такого ветхого, что казалось, дотронься до него – и он рассыплется. Помещение освещали три наполовину обгоревшие свечи. Коул увидел окно, затянутое джутовой мешковиной. Что сейчас, ночь? Или день? Сколько он пробыл здесь?

Неожиданно пол перестал качаться у него под ногами. Предметы обрели четкие формы. Он вспомнил Джулиану и то, что сказал о ней Фред, прежде чем выйти.

Коул попытался высвободиться из пут, но тщетно. Его охватила ярость. Ну есть же какой-то выход! Он во что бы то ни стало должен выбраться отсюда!

Коул снова осмотрелся, на этот раз с той зоркостью, которой научили его шайены. В памяти всплыли слова Солнечного Орла: «Смотри глазами ястреба, друг мой, а не человека. Мышь всегда прячется под снегом».

И теперь он увидел то, на что прежде не обратил внимания: треснутый кувшин на комоде, а рядом с ним два стакана и бутылку виски.

И Коул направился к комоду. С него градом катился пот, кровь заливала лицо. Из салуна доносились хриплые крики, смех, звуки расстроенного пианино. Здесь же, в комнате, были слышны лишь жужжание мух и его тяжелое дыхание. Вся его энергия была направлена на то, чтобы добраться до комода. Наконец он обессиленно повалился на него.

Ему понадобилось сделать три попытки, прежде чем бутылка и кувшин упали на пол и разбились. Зажав в пальцах осколок, Коул принялся торопливо резать веревки на руках. Он старался не думать о Джулиане, о том, что сделает с ней Нож.

Когда Коул был уже почти у цели, он услышал шаги в коридоре и в следующую секунду дверь распахнулась: на пороге появился Фред. Он изумленно уставился на привалившегося к комоду пленника и разбросанные по полу осколки. Одного взгляда было достаточно, чтобы догадаться, чем тут занимался пленник. Фред пришел в ярость. Несмотря на кровь и синяки, Роудон выглядел таким же спокойным и надменным, как прежде. Фреду захотелось превратить это красивое лицо в кровавое месиво. Он вытер руки о грязный, мятый фартук и широко улыбнулся.

– Тебя все еще мучает жажда, Роудон? – Фред с громким стуком захлопнул за собой дверь. – А я-то думал, что для одного дня ты выпил достаточно.

Он поднял осколок, внимательно изучил его острые края и выпрямился. У Коула застучало в висках. Охотник часто смотрел смерти в лицо. Прежде ему удавалось обмануть ее. А вот сегодня это вряд ли удастся.

Продолжая ухмыляться, Фред двинулся вперед.

– Я надеялся заплатить тебе за гостеприимство, – сказал Коул, изо всех сил натягивая веревки. От напряжения у него вздулись вены на шее, глаза угрожающе блестели.

– Плохо, Роудон. У тебя не получится заплатить мне. У тебя вообще ничего не получится, потому что ты истечешь кровью.

С хохотом, оглушившим Коула, Фред бросился на него.

Нож нетерпеливо шагал взад-вперед по кабинету шерифа. Его раздражение росло с каждой минутой. Так они никогда не закончат с этой девчонкой! Какой смысл резать ее, когда она ничего не чувствует, не воспринимает боли, не испытывает страха. Надо ждать.

А Нож ненавидел ожидание.

– Если она в ближайшее время не придет в себя, мы возьмем ее с собой. Я не могу сидеть здесь всю ночь – тюрьма нервирует меня, даже если я нахожусь по эту сторону решетки.

В ответ на его замечание помощники, стоявшие на коленях возле Джулианы, засмеялись. Их лица блестели от пота. Они только что облили Джулиану холодной водой и сейчас хлопали ее по щекам, но она оставалась неподвижной.

– У Делинды меня ждет Кармен, – буркнул коротышка со шрамом и вытер ладони о штаны. – Скорее бы покончить с этим делом.

– Мы должны закончить его к утру, – проворчал Нож. – Мистер Маккрей не терпит проволочек. Нам несдобровать, если через день-другой мы не схватим этих Монтгомери.

– Как насчет того, чтобы выпустить меня, Нож? – Полный мольбы возглас Люциуса Дейна был встречен молчанием. Ни у кого не было желания выпускать шерифа из камеры. – Я смогу привести ее в чувство, – не унимался он. – Очень быстро. Нюхательная соль, вот что вам нужно.

Нож повернулся к шерифу и улыбнулся, обнажив при этом желтые зубы.

– А это отличная идея, Дейн. – Он посмотрел на своих помощников. – И почему мы до этого не додумались?