Порочный круг - Розмари Роджерс Страница 44

Брент быстро привык к богатству, власти и полнейшей безнаказанности: покупал и водил спортивные автомобили и яхты, участвовал в гонках, занимался горными и водными лыжами, смертельно рисковал при каждом удобном случае. Играл в казино и, разумеется, обнаружил, что на свете существуют и другие женщины. Но они были слишком доступными и потому быстро надоедали. Сами бросались ему на шею, и Брент всего лишь брал то, что ему предлагали. Но Сил оставалась единственной и неповторимой. Только с ней он мог быть самим собой, только она занимала его мысли. Была ему небезразлична. Движимый самоуверенностью, он ждал от нее беспрекословного подчинения, рабской преданности, считая, что ему, как мужчине, позволено все и, следовательно, он имеет право взять любую приглянувшуюся женщину.

Дни и ночи, исполненные лихорадочной безумной страсти, начали сказываться на Сил. Брент оказался ненасытным любовником и в постели не знал удержу. Но постепенно он стал замечать, что жгучее безжалостное солнце высвечивает тонкие морщинки у глаз и рта Сильвии, а ее груди и бедра уже далеко не так упруги, как всего несколько месяцев назад. Он перестал скрывать связи с другими женщинами. Как-то Сильвия застала его со своей новой горничной и устроила бурную истерику.

Скандал получился на редкость безобразным. Обезумевшая от ярости, Сил казалась почти уродливой, и взбешенный Брент ушел из дома, хлопнув дверью. Когда же в приступе раскаяния все-таки вернулся вечером, выяснилось, что Сильвия отправилась ужинать вместе с Моралесом, испанским режиссером, ставившим ее новую картину. Полыхая до сих пор неведомой ему ревностью, Брент отправился на вечеринку, устроенную давно покинувшим родину англичанином, и провел там ночь, став впервые в жизни участником самой разнузданной оргии.

Утром, протрезвев и испытывая омерзение к самому себе, Брент приехал на виллу, которую снимал вместе с Сил. Как выяснилось, она и не думала расставаться с Моралесом. Они спали, обнявшись, на той кровати, где Брент так часто занимался любовью с Сильвией. Сползшие на пол одеяла открывали неприглядную картину: тяжелые груди Сил были сплющены отвратительно волосатым мужским телом.

Уязвленное тщеславие и раненая гордость не позволили Бренту выяснять отношения. Терзаясь злобой, ревностью и болью, он тотчас покинул виллу и снял квартиру на другом конце города. Он еще ей покажет!

И Брент сдержал слово. Уже через два дня он стал своим человеком в самых развратных и порочных кругах Рима, спал с мужчинами и женщинами, в зависимости от прихоти и каприза, не гнушаясь никакими извращениями и мерзостями. Он участвовал в гнусных шабашах, пробовал разнообразные наркотики и сделался главным героем бульварных листков.

Сильвия, хотевшая лишь наказать Брента, теперь сходила с ума от ревности: вместо того чтобы вернуться и пасть к ее ногам, он воспользовался случаем и бросил надоевшую любовницу. Несчастная отчаянно пыталась вернуть его: донимала звонками, засыпала письмами, закатывала публичные скандалы со слезами и криками. Брент оставался тверд как скала.

Как-то жарким летним днем Сильвия явилась к нему и принялась колотить в дверь, выкрикивая оскорбления, пока Брент не выдержал и встал на пороге. Завидев его, она разрыдалась и стала умолять опомниться.

— О Боже, неужели не понимаешь, что я люблю тебя? Я люблю тебя, Брент. Не мучай меня больше. Не терзай! Пожалуйста!

— Прости, ты первая начала. Сама говорила, что мне стоит получше узнать жизнь, Сил, а я еще только начал учиться. Уж поверь, в наставниках нет недостатка. И каких наставниках! Просто голова идет кругом! Повезло же напасть на золотую жилу! Да и способностей мне не занимать! — немилосердно издевался Брент, глумясь над Сил — над ее залитым слезами лицом, немолодым, оплывающим телом, растоптанной гордостью.

У нее перехватило дыхание, и Брент, будто забивая последний гвоздь в крышку гроба, бросил самое убийственное оскорбление:

— Все кончено, Сил. Найди себе другого жиголо, какого-нибудь жеребчика прямо со школьной скамьи, заметано?

— Ты в самом деле думаешь так обо всем, что было между нами, Брент? В самом деле?

Она уже не кричала и выдавливала слова едва слышно.

— Что ж, по-твоему, было? Может, мне вдруг понадобилась маменька, а тебе — сыночек? Скорее всего так оно и есть. Мне нужна была мать, а тебе? Кто требовался тебе, Сил? Молодой неутомимый стебарь? Чтобы трахал тебя с утра до вечера? А, какая разница в конце концов? Прости, Сил, но ты уже обучила меня всему, что знала сама. Пора идти дальше.

Он стоял на пороге, даже не подумав впустить ее. И тут за его спиной мелькнула девушка с недовольно надутыми губками. Сильвия знала эту французскую старлетку, игравшую второстепенную роль в ее последнем фильме.

— Cherie ^[9], в постели одной ужасно холодно!

Что-то в лице Сильвии, ее каменной неподвижности заставило Брента инстинктивно потянуться к ней. Наверное, он перегнул палку. Неужели надо было так безжалостно хлестать ее словами? Почему он так старался сорвать на ней злость?

— Сил…

— Ни… ничего, Брент. Прости. Все… все хорошо… то есть… кажется, я поняла. И больше не стану надоедать тебе, обещаю.

Сильвия повернулась, сбежала по ступенькам, стуча каблуками. Почему она вечно надевает туфли на таких идиотски высоких каблуках?

Брент сделал не слишком решительную попытку догнать ее, но девушка успела схватить его за талию. Жадные пальцы подбирались к промежности. Брент, пожав плечами, позволил увлечь себя в спальню. Он еще не насытился этим молодым, жарким, неистовым в страсти телом. К тому же она была не по годам опытной и знала, как ублажить партнера.

Они катались по постели в бесконечном чувственном танце под тихое жужжание кондиционера. Толстые звуконепроницаемые стены надежным коконом отгородили их от всего мира, и в комнате слышались лишь их тяжелое дыхание да несвязные восклицания.

А в это время на залитой солнцем улице под голубым южным небом разыгралась настоящая трагедия. Сильвия, перебегая мостовую, попала под колеса такси, вылетевшего из-за угла. Она умерла мгновенно, и примчавшейся бригаде «скорой помощи» осталось только увезти ее изувеченное тело. Брент узнал обо всем лишь на следующий день.

Несколько недель спустя, когда кошмары, преследовавшие его каждую ночь, стали невыносимо навязчивыми и пугающими, несмотря на все излишества, которыми он истязал себя, Брент Ньюком вернулся домой. В свои двадцать лет он чувствовал, что испытал и пережил все на свете; оставалось найти способ отвлечься, заставить себя ни о чем не думать.

Он поступил на службу в ВВС, потому что любил захватывающее дух ощущение полета, быстро дослужился до офицера и окончил курсы подготовки летчиков-истребителей. Получив свидетельство, Брент сразу же подал рапорт с просьбой о переводе во Вьетнам, где провел два года, в самый разгар войны летая на скоростных истребителях. Он скрывал от себя, что ищет смерти, и каждый день рисковал головой. Однако судьба хранила его, невзирая на все усилия попасть на тот свет. Выполнив воинский долг, Брент вернулся в Штаты, демобилизовался и снова стал свободным человеком. Правда, он освободился только от монотонности армейских будней в перерывах между полетами, но никак не от кошмаров и тех демонов, что терзали его душу. Полный решимости избавиться от них, он обратился к психоаналитику.