Любовный контракт - Александра Джонс Страница 44

— Милости просим, Макс.

Он отряхнул зонтик в коридоре, снял плащ и повесил его на крючок-присоску, которую сам же и прикрепил с внутренней стороны двери. Все еще источающий влагу зонтик Макс положил на багажной сеточке над пустым сиденьем. Его, видимо, нисколько не трогало равномерное падение капель на голубую обивку: Оливии оно действовало на нервы, как китайская водяная пытка.

— На машине и на поезде одинаково долго. Вот почему я всегда еду поездом, — со свойственной ему педантичностью пояснил Макс.

Оливия опять вежливо улыбнулась.

Ван дер Кроот развернул пакет от «Макдоналдса», содрал желтую полистиреновую упаковку с двойного биг-мака, жареного цыпленка и запечатанного стакана пепси-колы, аккуратно выставил их на приоконный столик и с удовольствием впился зубами в бутерброд, да так, что соус расползся у него по щекам подобно бакенбардам.

— Я дурной человек! Но вы не зообщите Анни — пожалуйста! — что я ел плохую еду? Я люблю бифштексы, и для меня дрянная еда — это английские помидоры! Ну так вот, я ем свой бифштекс, когда прихожу на работу, а овощи Анни — когда возвращаюсь домой. Ради мира в семье! — И он подмигнул Оливии.

Та отвела взгляд: что он ест — не ее дело. Однако если Макс скрывает от Аннабел свои гастрономические пристрастия, он может утаивать от жены и еще кое-что… Оливия сосредоточилась на своих бумагах.

Закончив свою тайную плотоядную трапезу, Макс облизал пальцы и достал из своего пухлого кейса экземпляр «Газеты земледельца».

Слава Богу, подумала Оливия, он собирается читать, а не разговаривать! Но тут же у Макса заблеял мобильный телефон.

— Ja ^[21] … думаю, это будет правильно! Любые виды — тюльпаны, нарциссы, розы. Лишь бы было вовремя оплачено!

Он закончил разговор и положил трубку.

— Черт поберри! До чего глупы эти люди! Не разбираются в прозтейших накладных! Если они не умеют толком читать, как же можно пытаться управлять зтраной, в двадцать раз больше Великобритании?

Оливия еще раз вежливо ему улыбнулась.

— Мне надо отправить голландские цветы в Южную Африку, чтобы АНК ^[22] кразиво отпраздновала победу на выборах, а они там все еще продолжают резню! Мне зтыдно говорить, что Южная Африка — моя родина!

— Да, — сказала Оливия, — стыдно, не правда ли?

Она убрала свои бумаги в кейс. Ей совершенно не хотелось вступать в политическую дискуссию о Южной Африке с Максом ван дер Кроотом, чей акцент становился все заметнее по мере того, как он возбуждался.

— Это еще не наша озтановка! — Макс выглянул в окно. — Нам еще долго ехать!

— Я как хорошая разведчица, Макс, люблю быть всегда наготове!

Оливия простояла оставшееся время в коридоре, подальше от Макса с его тайным плотоядством, готовая выпрыгнуть из поезда сразу по прибытии на станцию Мидхэрст.

— Похоже, пока меня не было, много воды утекло! — Стюарт зевнул и поднял руки к потолку, намекая, что пропускающий воду брезент все еще занимает свое место над черной софой. Оливия не захотела принять этот намек.

— Если ты считаешь ужин с викарием и его женой в субботу событием, то так оно и есть. Эйдриан написал книгу о Мидхэрстском приходе и просил меня как-нибудь прочесть рукопись — только для того, чтобы знать мнение профессионального издателя. Теодор Гривз предложил мне то же самое, только его темой были тропики. Я чувствую, что большая толпа на сельском празднике, которой так хвастался Эйдриан, собралась в основном поглазеть на меня: как, мол, она выглядит, жена миллионера? Своеобразная разновидность похода в зоопарк. Думаю, что весь Мидхэрст немножко спятил! Может быть, во всем виноваты свежие овощи, которые они потребляют в громадном количестве? Впрочем, Пэтси и Эйдриан предлагали к ужину вместе с цветной капустой и холодное мясо.

— Мне померещилось, или у тебя в голосе действительно прозвучала нотка недовольства сельской жизнью, любовь моя?

— Нет, она мне нравится. Я сама виновата. Меня бесит, когда со мной обходятся, будто я — посмертная маска египетского фараона или что-нибудь в том же роде. Эти люди видят на моем месте тебя — Мистера Миллионера Маккензи. Только ты ведь порхаешь, как бабочка, нынче здесь, завтра там!

— Извини, милая, но дела требуют!

— Дражайший муженек, а мы можем позаботиться о медицинских счетах Бэрди? Только потихоньку, чтобы не смущать ее? — сменила Оливия тему.

— Что ты от меня хочешь — выписать невидимый чек? Разумеется, мы оплатим ее счета, и никаких вопросов. Ее дело — воспринимать это как милосердие или нет.

— Так я тебе о том и говорю!

— Тогда ты должна ввести в игру все свои резервы дипломатичности, такта и убедительности. Ты можешь это сделать.

Вот, опять он свалил ответственность на другого. Ах, как это у него хорошо получается!

— Боже, как я по тебе соскучился! Поди сюда и обними меня, прежде чем принесешь мне тапочки.

Он протянул руки.

— Погоди, мне надо кое о чем еще сказать.

— Если это насчет Тэдди Гривза, Э.Д. Кливера или прав на проход туристов, мистера Рэппса и выгребной ямы — не стоит, все уже улажено.

— Как ты думаешь, мистер Рэппс сможет немного привести в порядок маленький старый коттедж внизу, в зарослях?

— Зачем?

— Эрнст собирается жениться и хочет иметь побольше места для семьи.

— Нет проблем.

— А как думаешь, мы сможем записаться в ясли?

— Смею сказать… Погоди, это тоже для них, что ли?

— Нет, это для нас.

— Для нас?!

— Вот именно!

— А я тут при чем?

— Я беременна!

— Вот так сюрприз! Ты уверена?

— Абсолютно. Утренняя тошнота, головокружения, обморок среди могил и, наконец, мнение доктора Гаррета. Я уверена.

— Милая, это великая новость… — Стюарт не совсем понимал, как надо воспринимать такую великую новость после утомительного перелета. — Мы когда-нибудь обсуждали это важнейшее событие в нашей жизни? — неуверенно спросил он, сдвинув брови.

— Да нет, пожалуй. Похоть опередила обсуждения.

— Моя или твоя?

— Наша.

После долгого молчания мужа Оливия продолжила тему:

— Я знаю, ты думаешь о долговременных обязательствах перед «Лэмпзаузом» и «Маккензи», о том, во сколько обошелся нам этот дом, и считаешь, что я нарочно затеяла это, но уверяю тебя, что нет! Материнство — такой же сюрприз для меня, как и для тебя — отцовство. Я очень-очень тщательно принимала маленькие беленькие таблетки каждый вечер — или, по крайней мере, рано утром, если вечером забывала. Но теперь, когда это случилось, я чувствую, что так было суждено, и очень счастлива. Хорошо или плохо — но это наш ребенок, Стюарт!