Месть по-французски - Энн Стюарт Страница 44

— Я ведь тебе объяснила…

— Прошу тебя, не начинай все заново! — взмолился он. — Всякому мужчине унизительно слышать, что он безобиден. Оставь мне хоть какие-то иллюзии. Мы поедем сразу к охотничьей хижине Блэкторна, заберем твою кухарку и отправимся на постоялый двор в нескольких милях от хижины. Я уже арендовал там комнаты. День предстоит длинный, но финал все оправдает.

— А что, если он не отпустит ее? — обеспокоенно спросила Эллен.

— А что, если она не захочет с нами уехать? — парировал Тони.

— Я же тебе говорила, она ненавидит мужчин.

— Николас — опытный соблазнитель. За пять дней, которые они провели вместе, он мог заставить ее изменить о них мнение.

— Не могу себе этого представить, — сказала она откровенно.

Тони улыбнулся, неожиданно почувствовав себя более уверенно. Просто удивительно, что творила Эллен с его мужским тщеславием!

— Будем решать проблемы по мере их возникновения, — сказал он. — В любом случае я не позволю Николасу Блэкторну удерживать женщину без ее желания. Кроме того, он наверняка еще не знает, что его разыскивают по обвинению в убийстве Джейсона Харгроува. Уверен, что, когда ему станет это известно, срочный отъезд на континент окажется для него важнее зова плоти.

— Надеюсь, — с сомнением сказала Эллен. — Лишь бы только ему не пришло в голову вызвать тебя на дуэль.

Тони стиснул зубы.

— Я вполне могу справиться с ним, дорогая.

— Но Николас бывает так беспощаден… — Ее грудь под ярко-желтым платьем взволнованно колыхалась.

— Я тоже, — мрачно заявил Тони.

Леди Эллен Фицуотер разрывали сомнения. Впрочем, с ней такое бывало часто. Она всегда восхищалась решительностью Жаклин, поскольку сама обычно старалась рассмотреть каждый вопрос с разных сторон. Когда Эллен делала что-то импульсивно, не думая о последствиях, результаты, как правило, были ужасны. Так случилось, например, когда она приняла предложение преподобного Элвина Персера — просто из чувства благодарности и страстного желания иметь детей. Она знала, что Тони для нее недосягаем, решила быть практичной и обрести хоть какое-то счастье. И, хотя Эллен не любила признаваться в этом самой себе, она была довольна, что выходит замуж за человека более низкого происхождения, чем она сама. Брак скромного служителя церкви с дочерью аристократа был для него очень почетным, и это поддерживало ее гордость. Но это же и усилило ее боль, когда он без всяких объяснений отказался от нее. Если бы Эллен тайно не считала, что это она снизошла до брака с ним, разрыв не был бы для нее столь болезненным. Ей было так стыдно, что даже не имеющий состояния скучный церковник не захотел ее в жены! Удар по самолюбию — единственному, что у нее оставалось, — был буквально сокрушительным. Жалостливые взгляды, брошенные в ее сторону, снисходительные замечания — все было непереносимо, и она ударилась в бегство.

Эллен уехала в Париж через несколько дней после того, как между Францией и Англией был заключен мир, в надежде спрятаться от всех, кто ее знает. Примерно неделю она была сравнительно спокойна, почти сумев уговорить себя, что об этом скоро забудут, что появление, а затем исчезновение из ее жизни преподобного Элвина Персера — всего лишь досадный эпизод. Это продолжалось до тех пор, пока она не столкнулась с одной из бывших любовниц Тони, которая более чем ясно дала ей понять, что над ней потешается весь Лондон. И что дорогой Тони просто в ужасе от всего этого.

Ну что ж, если уж кончать с жизнью, то именно в Париже — городе печальной любви и страсти. Эллен не считала себя сентиментальной, но мысль о возвращении в Лондон и встрече со всеми этими людьми из общества казалась ей совершенно невыносимой.

Она ускользнула от преданной мисс Биннерстон и вышла на парижскую улицу, не думая, что ее может подстерегать опасность, и стараясь лишь набраться мужества сделать то, что она задумала. Сама не заметив как, она очутилась на мосту в одном из самых бедных районов города и некоторое время стояла там, глядя на быстротекущую Сену и думая только о том, как быстро она сумеет утонуть.

Эллен уже влезла на каменный парапет, когда услышала в туманной ночи чей-то голос. Сначала она решила, что это вещает ангел, но слова были уж слишком грубыми.

— Дурость какая! — сказал голос на хорошем английском языке с французским акцентом. — Покончить с собой из-за мужчины!

Эллен замерла. Это что, голос ее совести? А потом из клубов смога выдвинулась маленькая фигурка в плаще.

— А ну-ка прекрати эти глупости! — резко крикнула она.

Эллен не пошевелилась, глядя сверху вниз на маленькую женщину с невинным пикантным личиком и огромными карими глазами. На ней была грубая простая одежда, но голос и знание английского выдавали ее благородное происхождение.

— По-моему, это не твое дело, — сказала холодно Эллен.

— Господи, до чего же ты нелепо выглядишь! Наполовину там, наполовину тут… Разве англичане хоть что-то умеют? Если решила умереть, то сделай это хотя бы не на глазах людей!

— Я не знала, что тут кто-то есть.

— Улицы Парижа не бывают пусты даже в половине пятого утра.

Эллен удивилась:

— Разве уже половина пятого?

На лице женщины на мгновение появилось выражение жалости, которое, как ни странно, не оскорбило Эллен.

— Бедняжка… Как же давно ты тут бродишь? Сейчас только десять, но тебе уже пора в кровать. Слезай оттуда, дорогая, и пошли со мной. Я — Жаклин.

Эллен бросила взгляд на грязные воды реки. От них шел ужасный запах. Как ни странно, это решило дело. Она не хотела, чтобы от нее потом так же дурно пахло. Ей хотелось, чтобы все выглядело романтично: бледное неподвижное тело, задрапированное белым, утопает в розах, и все окружающие очень, очень сожалеют, что так безобразно обошлись с ней. Но вонючая грязная вода ничего подобного не обещала.

— Ну вот, так-то лучше, — сказала женщина, назвавшаяся Жаклин, когда Эллен слезла с парапета на булыжную мостовую. — Ни один мужчина этого не стоит.

Женщина подошла к ней, и Эллен отстраненно отметила, что она совсем крошечная, намного меньше ее, с маленькими, хорошей формы руками. Она подобрала с земли подбитый мехом плащ Эллен и, встав на цыпочки, набросила ей на плечи.

— Тебе повезло, что кто-нибудь не принял решение за тебя, — сказала она. — Нельзя ходить одной ночью по улицам Парижа в плаще, который стоит столько, что можно кормить семью целый год. Ты когда последний раз ела?

— Я… я не помню, — заикаясь, проговорила Эллен.

— Я отведу тебя в таверну, в которой работаю. Я кухарка, очень хорошая кухарка. Перед моим рагу ты не устоишь. Я тебя накормлю, выслушаю твои стенания, а затем отчитаю тебя, как должна отчитать мать.

— Моя мать умерла.

Жаклин пожала плечами.

— Моя тоже. Это совсем не значит, что ты должна поспешить отправиться за ней следом. Пошли со мной, мадемуазель, я помогу тебе восстановить силы.