Доказательство любви - Кортни Милан Страница 44

– Уар. Мы с вами обсудим эту проблему. Однако прежде я хотел бы разобраться, что произошло здесь и почему.

– Я пытаюсь разобраться в этих «почему» весь вечер, – прорычал герцог, – а ваш проклятый мальчишка не может внести ни капли смысла в этот бред.

– Мне нужно поговорить с ним наедине. В том виде, который ситуация приобрела сейчас, мы вряд ли сможем прийти к каким-либо разумным заключениям. Забирайте свою жену и дочь домой, и мы обсудим все позже.

– Но я хочу убить его сейчас.

Гарет посмотрел ему прямо в глаза:

– Вы хотите убить его. Но вместо этого вы увезете свою дочь домой.

Квадратная челюсть герцога с шумом захлопнулась. Он буквально пожирал Гарета искрящими от гнева глазами, несомненно желая уничтожить маркиза заодно с его несчастным кузеном. Потом он резко развернулся, щелкнув каблуками.

– Пойдем, моя милая. Нет смысла давать пищу злым языкам. Поедем домой.

Гарет выпроводил оставшихся участников спектакля из комнаты. Но даже когда закрылась дверь за последним из них, Нед продолжал недвижимо полулежать на стуле. Он даже не приподнял уткнувшуюся в рукав голову.

– Я упрощу твою исповедь. – Гарет постарался смягчить голос, однако ему это снова не удалось. Слова слетали с его уст с яростным грохотом. – Я уже понял, что это я должен был сыграть главную роль в идиотском спектакле, который ты задумал.

Нед так и не поднял голову. Вместо этого он невнятно пробормотал себе в рукав:

– Я сделал это для твоей же пользы. Я хотел поступить как лучше. Кто-то ведь должен был это устроить.

И этот кто-то, подумал Гарет, должен был быть обязательно он. Снова ответственность. Ответственность и, осознал он, ошибка. Его ошибка. Он был слишком холоден, слишком бесчувственно жесток к Неду. Теперь у него будет шанс все исправить.

– Мне очень жаль, – проговорил Нед. – Я знаю, все зависело от меня. И я… я просто не справился с этим. Она сказала, что я должен самостоятельно стоять на ногах, что должен действовать без посторонней помощи, – взахлеб продолжал он. – Я так и поступил. Это должно было быть правильным. Ведь так?

– Она? – Ледяной ком подступил к горлу Гарета. – Нед, – медленно проговорил он. – Мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделал. Мне нужно, чтобы ты передал мне как можно точнее, что именно тебе сказала мадам Эсмеральда.

* * *

Уже прошло больше часа, а лорд Блейкли так и не вернулся.

Не в силах уснуть, не в силах даже прилечь отдохнуть, Дженни бродила кругами по комнате. Первое время ее сердце взволнованно замирало от любого шума. Звук жестких кожаных подметок о каменную мостовую заставил ее пульс учащенно забиться. Дженни бросилась к окну – и с досадой отвернулась, разглядев пожилого сборщика тряпья, медленно бредущего в тумане. Теплая весенняя ночь таила в себе много подобных разочарований – звуков, которые могли бы предвещать его возвращение. Цокот копыт и грохотание колес экипажей. Удар поводьев по лошадиному крупу на соседней улице. Жизнь Лондона не затихала даже в этот, довольно поздний час. И если ждешь кого-то, то каждый звук рождает надежду.

Однако ни один из звуков, к которым она столь жадно прислушивалась, не возвестил возвращение лорда Блейкли.

Возбуждение Дженни постепенно спадало. Его сменила тоскливая, безвольная подавленность. Она понимала, что любые предположения будут выглядеть глупо и надуманно, принимая во внимание ее полную неосведомленность о задерживающих его причинах. Но она не могла ничего поделать, не могла удержаться от игры в предположения.

Дженни знала, что ее трудно назвать чистейшей воды бриллиантом. Откровенно говоря, она вообще имела слабое отношение к бриллиантам. Когда лорд Блейкли ушел от нее, он был возбужден физически. Однако ему вовсе не составило бы труда найти себе всегда охочую до развлечений светскую вдовушку, близкую ему по статусу и материальному положению. Зачем тогда, спрашивается, ему возвращаться?

Теперь, когда Нед вероятно осознал, что она обманщица, лорду Блейкли вовсе нет нужды продолжать свою кампанию по ее соблазнению. Возможно, в этом и заключалась его месть – оставить ее разочарованной, охваченной неудовлетворенным желанием. Вероятно, он мысленно представляет ее себе сейчас – с трясущимися руками, взволнованную, неудовлетворенную. Дженни так и видела злую усмешку на его презрительной физиономии.

Она поняла, что слишком далеко зашла в своих предположениях. Подобное поведение было совсем не в духе лорда Блейкли. Он никогда не улыбался.

Однако ее слишком живое воображение, однажды выпущенное на свободу, неслось в новые дали. Его могла сбить испуганная лошадь. Или, возможно, на него напал злостный конкурент-орнитолог в надежде выпытать подробности миграций попугаев ара.

Все это неправда. Неправда и глупости, придуманные ею, чтобы заглушить в себе даже намек на одну-единственную возможность, от мыслей о которой она впадала в ступор.

Лорд Блейкли отправился повидать Неда. Когда она в последний раз видела юношу, то сказала ему не доверять ей. Связь с Недом порвана, а что же еще могло заставить лорда Блейкли вернуться?

Ее бросили. Снова.

Дженни не могла и припомнить, когда это случилось в первый раз. Ей казалось, что вся ее недолгая жизнь прошла именно в таком состоянии.

Она думала, что у нее есть родители. Не только в биологическом смысле. Нет, кто-то ведь платил по счетам за пребывание в пансионе «Элланд» в Бристоле. Переводы регулярно поступали на протяжении четырнадцати лет, с момента прибытия туда Дженни в четыре года и до той поры, пока ей не исполнилось восемнадцать. И даже при вспоминании о времени до поступления в пансион в ее сознании всплывало туманное лицо крестьянки, нанятой, чтобы за ней присматривать.

Этот неизвестный оплачивал содержание и образование. Суммы поступали анонимно, регулярными банковскими платежами, посредством безликих адвокатов. Никто и никогда не отвечал на присланные Дженни письма, письма, которые она начала писать с тех пор, как научилась выводить буквы и складывать их в первые слова.

Родители Дженни оказались лишь пачкой банковских счетов, содержанием, выдаваемым через регулярные интервалы. Когда ей исполнилось восемнадцать лет, ей сообщили, что сумма, отпущенная на ее образование, скоро подойдет к концу, и ей следует подыскать себе работу. Последняя эмоциональная привязанность Дженни, пусть даже к этим безликим банковским переводам, была прервана.

Дженни вздохнула и криво усмехнулась. За тридцать лет она должна бы уже привыкнуть к этому ощущению заброшенности. Она не знала ничего другого. Если лорд Блейкли и исчез из ее жизни, он просто поступил так же, как до него поступали все известные ей человеческие существа.

И все же как ни глупо это звучит, но эту последнюю в длинной цепи утрат она ощущала так же, как и первую. Она испугалась, что он уйдет, оставив ее в тумане противоречивых чувств. Так же как и в своих мечтах о воображаемых родителях, она была охвачена мыслями о том, что могло бы случиться. Что бы она ощутила, когда лорд Блейкли вошел бы в ее тело, дюйм за дюймом. Была бы его обнаженная кожа теплее, чем ее. Она хотела бы увидеть, смягчится ли выражение его лица, когда он овладеет ей в этом, самом сокровенном смысле слова.