Я тебя никому не отдам - Олег Рой Страница 44

Запах кофе невыносимо щекотал ноздри. Сидя в своей засаде и изучая обустройство и структуру охраны «мавританского логова», Таня сгрызла пару плиток прихваченного на такой случай шоколада – идеальный припас, места занимает мало, а силы поддерживает, потраченную энергию восполняет и от тумана в мозгах спасает. Но энергия энергией, а кофе хотелось смертельно. А уж за бутерброд, кажется, и вовсе убила бы. Э-эх, видели бы меня мои инструкторы по выживанию! Избаловалась, сказали бы. С другой стороны – зачем терпеть голод, когда есть возможность нормально перекусить? A la guerre com a la guerre… Таня налила себе из стоящей во второй комнате кофеварки большую кружку, прихватила тарелку с бутербродами – охранникам это сокровище точно больше не понадобится – и уселась перед экранами слежения.

Жадно поглощая бутерброды и обжигаясь кофе, она еще раз просмотрела каналы всех камер: периметр, ворота, причал, какие-то лестницы, площадка перед парадным, видимо, входом в особняк. Имеет смысл все это блокировать на случай, если кто сюда зайдет. Она-то не будет ведь как пришитая в караулке сидеть, у нее, знаете ли, дел тут еще невпроворот.

Таня склонилась над пультом. Камеры оказались не только видящими, но и пишущими, так что через несколько минут экраны показывали один и тот же закольцованный трехминутный отрезок – тот, на который она любовалась только что, тишь да гладь, в общем.

После еды навалилась усталость. Таня, дав себе пару минут, расслабила мышцы, и мысли ее невольно вернулись к Сергею. Как он там, в своей больнице? И не подозревает, что скоро все закончится, что не нужно будет убегать и прятаться… убегать и прятаться… убегать и…

Стоп! Она резко выпрямилась, потрясла головой и плечами и пожалела, что не удержалась от завтрака. Голодный зверь опаснее. Как минимум потому, что его не клонит в сон. Нужно снова приводить себя в форму. Девушка опустилась в кресло и несколько минут сидела неподвижно, предельно расслабившись и медитируя. Вот, теперь сонная одурь прошла, можно действовать.

Выскользнув из караулки, Таня начала осторожно, скрываясь за подходящими укрытиями (в основном это были деревья и кусты, тот, кто проектировал здешнюю систему безопасности, похоже, считал само островное положение уже надежной защитой), приближаться к особняку, попутно размышляя, а не недооценила ли она тех, кто настраивал здешнюю систему. Почему она решила, что изображение с камер выводится только в караулку?

М-да. Хотя, скорее, не «м-да», а целый «упс». Из-под стены особняка ей наперерез двигались три темно-зеленые фигуры. И автоматы, глянь-ка, уже не за спиной болтаются, а на изготовку. Заметили, значит. Облажалась ты, Танюха. Была бы это учебная тренировка, влепили бы уже сокрушительный «неуд» и отправили отрабатывать «вторжение в закрытую усадьбу» заново. Раз десять бы побегала, а инструкторы бы еще и вводные для усложнения подбрасывали. Ох, да хоть двадцать! Здесь, увы, не учебно-показательные выступления и даже не экзамен. Здесь за ошибки кровью придется платить. А то и жизнью.

Ну уж фигушки! Не дождетесь! Жизнь ей самой еще пригодится, у нее, знаете ли, совершенно другие планы на ближайшие пятьдесят лет, да и Сережа там ждет… Так что все будет наоборот: своей жизни она никому не отдаст. Даже кровь свою пролить не позволит. Много чести для этих… с-скорпионов! Но вот некоторым со своими жалкими жизненками придется распрощаться, это она им организует. Бес-с-сплатно. С дос-с-ставкой, можно сказать, на дом. На дом главному с-с-скорпиону.

Это только пересказывать долго, а на деле настройка не заняла и секунды. Последнее свистящее «с-с-с» распахнуло шлюзы, ледяная ярость затопила каждую клеточку тела, превратив его в стрелу, в единое смертоносное жало – не думающее, не рассуждающее, не испытывающее вообще никаких человеческих чувств… только стремление к цели, жажду вонзиться, принести смерть, с-смерть, с-с-смерть…

Один из бегущих повелительно взмахнул рукой, и тройка рассыпалась, беря Таню в кольцо. Они, видимо, не очень понимали, что происходит, и, естественно, хотели захватить невероятным образом проявившегося на территории «нарушителя» живьем – мертвый-то ничего не объяснит, – поэтому не стреляли. Ну, ей-то это как раз на руку. Пока они недоумевают…

Прикинув, кто из бойцов добежит до нее первым, Таня положила автомат на траву и встала рядом. Запыхавшийся – все-таки они тут безобразно расслабились – охранник остановился перед ней и наставил автомат ей в грудь. Потом, подумав секунду, в голову, потом в живот… Таня покорно подняла руки. Двое других тут же перешли на шаг: куда торопиться, нарушитель сдается, сейчас допросим как следует.

Тот, что стоял перед Таней, осознал наконец, что перед ним девушка, дернул бровью, хмыкнул и опустил автомат. Затем шагнул ближе и хрипло что-то спросил, но… упс. Вместо ответа девушка взмыла вверх и, развернувшись в прыжке, впечатала стопу ему в горло. Ювелирно. Как на тренировке. Охранник рухнул. Двое других, остолбенев, замерли. На пару мгновений, но Тане и этого хватило, чтобы подхватить с травы готовый к бою автомат и срезать обоих короткой очередью.

Что ж, еще два раза упс, отметила она мысленно. Реабилитируюсь помаленьку. Жаль, что без стрельбы обойтись не вышло, теперь весь здешний гарнизон уже небось на ушах стоит. Ну и пусть постоят. Толку с того. Метнувшись тенью туда-сюда, Таня собрала автоматы охранников и разложила их в кустах, окаймляющих плиточную дорожку, ведущую к причалу. Уходить придется именно туда, придорожный склад боеприпасов совсем не помешает.

Вот теперь она – нападающий, а они, с-с-скорпионы, пусть прячутся от безжалостного преследования. Она, Таня, играет теперь белыми, инициатива в ее руках. А инициатива, как известно, – две трети победы.

Размышления действовать не мешали, напротив, поддерживали необходимый боевой амок: яростно-бешеный и в то же время бесстрастно ледяной. Вдоль ближайшей стены особняка Таня двинулась туда, где, по ее прикидкам, размещались хозяйственные помещения, а значит, степень защиты должна быть самая низкая. С площадки перед домом уже доносились крики. Прекрасно, значит, они начали ее искать, пусть поищут.

Ага, вот окно без решетки, очень хорошо. Запертое, разумеется, но разве это проблема? Таня легко вскочила на подоконник, взмахнула автоматом, и стекло осыпалось вниз. Внутри, похоже, размещалось что-то вроде кладовой: вдоль стен тянулись стеллажи, заставленные всевозможными коробками, пакетами и банками. Осторожно приоткрыв дверь, девушка выскользнула в коридор, по сторонам которого виднелось несколько дверей, а впереди – какое-то просторное помещение.

Кухня. Как предсказуемо. Несколько копошившихся тут мужчин и женщин в фартуках и колпаках после Таниного крика, подкрепленного взмахом автомата, замерли, глядя на девушку с недоумением, переходящим в ужас. Ну эти, ясное дело, не противники. Жестами она согнала их в кучу и отвела в расположенную рядом еще одну кладовую – без окон, с единственным тусклым матовым плафоном в центре потолка. Задвинув наружный засов – зачем ей лишние жертвы? – Таня двинулась дальше.

В доме, однако, было подозрительно пусто. Неужели она опоздала, и Иорданец спешит к причалу? Или даже успел покинуть остров?