Дар наслаждения - Симоне Бенке Страница 44

Каждый год все повторяется заново. Каждый год Элен оказывается в центре предрождественской подарочной лихорадки. Наступало время глинтвейна. Элен за последние месяцы пришлось много ездить. Антонио запустил несколько новых проектов. Новые идеи для путешествий. Они ходили из издательства в издательство, из программы в программу. Но везде им говорили одно и то же: «Хорошие идеи! Просто замечательные! Но сейчас трудное время. Нужно немного подождать. Станет полегче, тогда и поговорим…»

За неделю до Рождества Антонио не выдержал. Он решил передохнуть. На Мальдивах. Естественно, в сопровождении юной очаровательной спутницы. Элен с миром отпустила его. Он хорошо поработал в этом году. Да и перед Рождеством особенно нечего было делать.

Добрый ангел Маркуса — так он называл свою гримершу — пригласила Элен печь печенье. Они давно были знакомы и успели подружиться. Печенье было уже в духовке, кухня убрана, и они пили глинтвейн за кухонным столом, когда Ута спросила:

— Как дела на любовном фронте?

— Не знаю.

— Что значит «не знаю»?

— Как-то без особых успехов.

Элен рассказала Уте о своей поездке в Бремен.

— Все они одинаковые!

Элен покачала головой.

— Нет, дело не в нем. Думаю, в нас обоих.

— Тогда это не была настоящая любовь.

— Я не могу однозначно ответить. Сама не знаю.

— Он знает о Томе?

— Да. Но причина не в этом. Он больше не звонил. Я так и знала.

— Почему? Вы что, поссорились?

— Нет. — Элен запнулась. — Он хотел, чтобы мы с ним получше узнали друг друга.

Ута смотрела на нее, ничего не понимая.

— Но ты хочешь быть с ним?

— Не знаю, Ута. Он не очередное приключение. Я очень скучаю.

— Тогда вот телефон. Звони!

Элен пожала плечами.

— Ты боишься! Типичный случай. Но я могу тебя понять. После всего, что ты мне о нем рассказала… Но будет ли так лучше?

— Не знаю. Но я очень скучаю по нему.

— Да? — Ута заговорщицки посмотрела на нее. Она решила, что поняла, что именно Элен хотела этим сказать. Но та покачала головой.

— Нет, Ута. Все не так просто. Я скучаю не только по его телу. Мне не хватает его всего. Как он ходит за своими соколами… Всей его жизни… И если бы мы не сидели сейчас в полной… если бы у нас дела шли получше, я бы, может, и решилась. Но…

Муж Уты работал на телевидении. Поэтому она не понаслышке знала, как неважно обстояли дела. Она покачала головой.

— Да, дело ваше довольно запутанное. Ты не можешь жить так, чтобы все было как у людей?

— Ты о чем? — Элен не поняла, на что Ута намекает.

— Найди себе единомышленника! — Ута наклонилась к ней. — Чего ты себя так мучаешь? Тебе стоит только пальцем шевельнуть, как получишь любого. Ты красива, умна… К тому же блондинка!

В подтверждение своих слов Ута щелкнула пальцами, изображая женщину-вамп. Обе расхохотались.

— Да, неплохая идея. И тогда мы оба окажемся без работы. Нет, спасибо! Достаточно, что кто-то один влез в это осиное гнездо. — И опять серьезно: — Я знаю, что у других все происходит намного легче. — Сказав это, Элен засмеялась.

— Дать тебе книжку почитать?

Элен не поняла.

— Какую книжку?

— Ну вроде «Как отшить мужика».

Элен помотала головой. Она не хотела отшивать Торальфа. Наоборот. Но что же ей делать? Они не говорили уже почти месяц. Он не звонил. А если она ему позвонит? Что она скажет? У нее на работе ничего не изменилось. Наоборот, за последние несколько месяцев ситуация даже усугубилась. Да и кто сказал, что он не нашел себе другую женщину? С чего она взяла, что только от нее зависит, как и будут ли вообще продолжаться их отношения? Это же полный абсурд. Торальф — свободный человек и никому ничего не должен. В отличие от нее.

На следующий день после Рождества Том уехал к родителям. Как обычно, он собирался пробыть там до конца января. Элен была не против. Ей хотелось наконец спокойно прочесть все книги, которые она купила в течение года и которые не было времени открыть.

Святой вечер прошел как обычно. В гости к ним пришла знакомая пара, а раздача подарков началась с наступлением темноты. Элен не нравилось, если этот день проходил в духе христианских канонов, ей совершенно непонятных. На организацию торжества, если ею занималась Элен, никто никогда не жаловался. Они вчетвером чудесно проводили время, мечтая о путешествиях и вспоминая те, что остались в ушедшем году.

Двадцать пятого декабря Том немногословно распрощался с ней, и у Элен возникло чувство, что она наконец может вздохнуть спокойно. Она взяла с полки книгу и улеглась на диван. Неужели на несколько дней ее оставят в покое? Это, наверное, самое приятное в рождественских каникулах! Но почему-то ей было трудно сосредоточиться. Элен дошла уже до двадцатой страницы и, несмотря на то, что некоторые абзацы она перечитывала по два раза, до сих пор не могла сказать, о чем книга. Она встала и подошла к окну.

Она думала о Торальфе. Где он? В Германии? Или в пустыне? Или с какой-нибудь женщиной на берегу моря, в постели?

Элен, поддавшись внезапному порыву, села за письменный стол. Она осторожно набрала из маленькой чернильницы синие чернила в перьевую ручку, взяла лист белоснежной японской шелковой бумаги и стала излагать на ней свои мысли.

Дорогой Торальф!

Уже много часов над макушками елей кружится снег, все утопает в, праздничном настроении.

Но только не я. Я занимаюсь тем, что подвожу итоги прожитого года. Свожу дебет с кредитом, мысленно бросаю взгляд назад. Чего я достигла? Приблизилась ли хоть немного к своим целям? Или, может, они успели смениться новыми? Люди, которых я встретила за этот год… Какой след они оставят?

Только что я зажгла свечу спичкой из «нашего» французского ресторана.

С тех пор как мы с тобой так весело там смеялись, прошел целый месяц. Месяц, как ты из-за меня развернулся по дороге в Бремен. А действительно ли из-за меня? Или, может, всему причиной только секс?