Жаркий поцелуй - Дженнифер Арментроут Страница 44

— Это утешает, но...

Рот обогнул этаж.

— Сейчас нечего беспокоиться о Стражах.

Другой демон изогнул бровь.

— Это твое мнение, и оно не верное. Стражи...

— Разве я уже не сказал тебе заткнуться?

Кэйман усмехнулся, скользнув мимо нас и открывая дверь на пятнадцатый этаж.

— И с каких это пор я тебя слушаю?

Рот заворчал. — Хороший вопрос.

Он шагнул в сторону, держа руку на двери.

— Я могу принести вам что-нибудь, ребята?

— Не сейчас, — но Рот остановился лицом к лицу с другим демоном.

— Позже я спущусь и встречусь с тобой. Не волнуйся. Я тебя проинформирую.

В глазах демона сверкнуло веселье. — Отлично. Я нуждаюсь в какой-нибудь хорошей сплетне.

А потом он исчез, словно испарился из коридора. Рот устремился по коридору.

— Я... я могу... идти.

— Я бы предпочел, чтобы ты сейчас не ходила, и, кроме того, мы уже тут.

Тут была дверь, покрашенная в черный цвет. Она открылась сама по себе, и как только мы прошли, лампы над головой включились и яркий свет залил комнату. Я заморгала, пока не привыкли глаза.

Его дом вне Ада был довольно милым. Большая галерея, подходящая королю, если быть точной. Стены были окрашены в белый, и они были пусты, за исключением нескольких мрачных, абстрактных картин. В центре находилась кровать, покрытая черными и красными простынями. На стене был установлен телевизор, а под ним несколько стеллажей с книгами и

DVD-дисками. В углу рядом с закрытой дверью располагалось пианино.

В любое другое время я бы отправилась прямиком к книгам и DVD, но когда он нежно посадил меня на кровать, я осталась там, чувствуя себя ошеломленной и пустой.

— Почему он это сделал? — Голос Рота был пугающе спокойным.

— Б... Бэмби в порядке? — вместо ответа спросила я.

Рот нахмурился. — С Бэмби все хорошо.

Было странно испытывать облегчение из-за демонической змеи.

— Она дважды помогла мне, — я подняла взгляд. — Ты дважды помог мне.

— Как я уже говорил, ты, кажется, нравишься Бэмби. Она за тобой приглядывает.

Когда я не могу представить невысказанный приговор. Я опустила глаза, сильно сбитая с толку всеми странностями. Были ли все демоны злом? Как они могли им быть, если один из них спас меня от существа, предназначенного для защиты всех?

— Ответь на мой вопрос, Лэйла.

Я колебалась. Потому что... не была уверена, что могу сказать, почему Петр сделал то, что сделал. Я не была готова произнести эти слова, потому что они делали все болезненно реальным. И в тот момент, я не думала, что смогу с ними справиться.

Мгновение он таращился на меня, а потом прошествовал к низкому стулу. Он стянул со спинки толстое одеяло.

— Вот, — он осторожно опустил его мне на плечи. — Ты выглядишь замерзшей.

Я медленно отпустила свою разорванную одежду, погрузив пальцы в роскошную мягкость, натягивая ее вокруг себя. Я не знала, что это был за материал. Возможно кашемир?

Он был черным, хотя, это ему подходило.

Рот снова медлил, ничего не говоря, а потом он развернулся. Я наблюдала за сложной игрой его мышц, когда он протянул руку вниз и стащил через голову грязную футболку.

Мускулы на его руках изогнулись, когда он швырнул ее на пол. На одной стороне его тела была крупная татуировка - четыре яркие цитаты на языке, который я никогда прежде не видела.

Даже в том состоянии ума в котором я пребывала, я не могла не оценить все, что касалось Рота. Когда он повернулся, чтобы схватить рубашку из стопки аккуратно сложенной одежды, я получила полный обзор его спереди. Он весь состоял из мускулов, точеный и сухопарый. Грациозный. Его брюки висели низко, и это выглядело так, будто кто надавил пальцами на кожу его бедер, оставив вмятины. Углубления и плоскости на его животе смотрелись нереально.

Бэмби обернулась вокруг его бицепсов, а на его грудных мышцах располагалась странная, округлая татуировка. Еще одна тату была вырезана на животе. Казалось, это был дракон с задранной головой и открытыми челюстями. Крылья сложены за чешуйчатой спиной, а хвост исчезал за поясом его брюк.

Мне нужно было отвернуться, но мои глаза приклеились к месту, где должен быть хвост.

Рот натянул чистую футболку, и я вздохнула. Он направился в небольшую кухонную зону и открыл шкаф. Ко мне он вернулся, отвинчивая бутылку.

— Ты должна что-нибудь выпить. Это поможет.

Я взяла бутылку, сделав большой глоток. Жидкость обожгла мне губы и внутренности рта, когда он исчез там, где, я полагала, находилась ванная, но она прекрасно согрела мои внутренности. Несколько мгновений спустя, я услышала, как включилась вода. Когда он снова появился, я уставилась на полотенце в его руке.

— Что ты делаешь?

— Отчищаю твое лицо, — Рот наклонился, его взгляд блуждал по мне. — Говорить больно?

Больно не говорить.

— Немного. — Я сделала еще глоток, задохнувшись, когда жидкость потекла по моему разорванному горлу. Рот забрал у меня бутылку, поставив ее вне зоны моей досягаемости. Я вздохнула.

— Как обычно ты исцеляешься? — спросил он.

— Быстрее, чем люди, но не лучше, чем Стражи или... ты, — ответила я.

К счастью, большая часть синяков сойдет к середине недели. Не то, чтобы мои травмы были проблемой. Для беспокойства у меня было кое-что важнее.

Он коснулся полотенцем чуть ниже моей губы с удивительной нежностью.

— Я хочу знать, почему он это сделал, Лэйла. Мне нужно знать.

Отвернувшись, я крепко зажмурилась. Чистейшая боль разорвала мою грудь, словно настоящая рана. Я знала, Господи, я знала, что не только Петр хотел, чтобы я умерла. Все казалось большой схемой - Альфы, отсутствие людей из клана поблизости, и даже Зейн не отвечал на телефон. Предательство ударило так сильно, что проникло в самое сердце.

Нежные пальцы надавили на подбородок, поворачивая мою голову.

— Поговори со мной, Лэйла.

Я открыла глаза и сморгнула слезы.

— Он хотел... он хотел меня убить. Он сказал, что мир был бы лучше без меня.

Мышца у Рота на челюсти сократилась, а глаза вспыхнули желтым, но прикосновение осталось таким же мягким, что, казалось, это не он держит меня за подбородок.

— Он сказал почему?

— Он сказал, что меня должны были убить, когда Стражи только нашли меня. Петр всегда меня ненавидел, но это... это было чем-то большим. — Я рассказала Роту все, что произошло, останавливаясь через каждые несколько минут, чтобы дать отдохнуть больной челюсти. — У меня не было выбора.