Воитель - Маргарет Мэллори Страница 44

Исчезли резной прикроватный столик, великолепные гобелены, бархатные подушки и огромная кровать под балдахином. Вместо них стояли простые, грубо сколоченные стулья, маленький стол, старый сундук, выглядевший так, словно его только вчера вытащили из моря, и кровать, в которой она узнала ту, где спал Коннор, будучи мальчиком.

Мойре было обидно и в то же время любопытно, почему ее брат так настойчиво стремился удалить из отцовской спальни малейшие напоминания об отце. Но Коннор, не дав ей высказаться, закрыл дверь и заговорил первым:

– Ты должна быть осторожной в том, что и где говоришь. – Коннор пристально смотрел на нее серебристо-голубыми глазами. – Кто-нибудь мог услышать, как ты спрашиваешь, куда я послал Дункана.

– Куда же ты его послал?

– Мойра, ты меня не слушаешь. У Хью есть шпионы в замке. Ты можешь создать опасность и для Дункана, и для клана, заводя подобный неуместный разговор на людях.

– Если бы кто-нибудь сказал мне, куда и зачем поехал Дункан, мне не пришлось бы спрашивать, – скрестив руки, огрызнулась она.

Коннор вздохнул, словно она испытывала его терпение.

– Он выполняет важное для клана поручение, и это все, что тебе нужно знать.

– Пока вы четверо отсутствовали, ища себе приключений, я помогала отцу в важных для клана делах, поэтому не нужно смотреть на меня так, будто я ничего не понимаю.

– Если бы отец захотел моей помощи, я бы помогал ему. – Коннор произнес это лишенным каких бы то ни было эмоций тоном и, налив себе виски из стоявшего на столе графина, сделал глоток, а потом сказал: – Я послал Дункана одного в замок Троттерниш.

– Как ты сказал? – Мойра схватилась рукой за сердце.

Когда Коннор рассказал ей все остальное, Мойра тяжело опустилась на один из стульев. Она с трудом дышала, думая о том, что Дункан находится в замке, полном их врагов, и его жизнь зависит лишь от того, удастся ли ему их обмануть.

– Ты не должна произносить ни слова об этом даже шепотом, – предупредил Коннор. – Если Дункана узнают, Маклауды живьем сдерут с него кожу.

– Тогда почему ты послал его? Ведь он всю жизнь был твоим лучшим другом.

– Это была его идея, – признался Коннор.

– Как ты можешь быть таким бесчувственным? Где же твоя забота о близких?

– Я забочусь обо всех членах этого клана и именно поэтому позволил Дункану отправиться туда, – с таким спокойствием ответил Коннор, что Мойре захотелось ударить его. – И раз уж мы говорим о Дункане, то какие у тебя планы в отношении него?

– Не понимаю, о чем ты. – Мойра встала.

– О, в семнадцать лет тебе лучше удавалось скрывать свои проделки. – Коннор сделал еще глоток виски. – Ты собираешься выйти за него замуж?

– Я никогда больше не выйду замуж. – Мойра уперлась руками в бедра. – Ни за Дункана, ни за кого бы то ни было.

– Значит, ты снова просто играешь им?

– Играю им? – Мойра повысила голос. – Кем ты считаешь себя, Коннор Макдоналд, что позволяешь себе так говорить со мной? То, что я делаю, тебя совершенно не касается.

– Я предводитель этого клана, а это означает, что меня касается все, – возразил Коннор тем же невыносимо спокойным тоном. – И поскольку ты моя сестра, то все, что ты делаешь, так или иначе касается меня.

– Если члены этого клана не уважают тебя, то что бы я ни сделала, это не изменится, – и, будучи рассерженной, добавила: – Даже после того, как наша мать поступила с отцом, он пользовался уважением всех кланов на островах. Поэтому, если у тебя проблемы в отношениях с людьми, не нужно обвинять меня.

– Пожалуй, в этом ты права. – Коннор тяжело вздохнул и, отвернувшись, уставился в узкое окно.

Внезапно Мойра увидела, как измучен заботами ее брат, и поняла, какой тяжелой ношей лежат на нем обязанности главы клана, – ее отец не воспринимал столь серьезно.

– Если мы захватим замок Троттерниш, надеюсь, несколько Маклаудов попадут к нам в заложники, и я постараюсь обменять их на твоего сына.

– Спасибо тебе.

– Это тоже была идея Дункана, – сказал Коннор, продолжая смотреть в окно. – Он сказал, что обещал тебе это.

– Я думала, что за всеми планами захвата Троттерниша он о нем забыл, – тихо сказала Мойра.

– Дункан не забывает своих обещаний. – Повернувшись, Коннор внимательно посмотрел на сестру. – И я не знаю, чтобы он не сдержал хотя бы одно.

Совсем недавно Мойра не согласилась бы, но ведь Дункан только сказал, что всегда будет любить ее. Это она сама приняла его слова за обещание жениться на ней и прожить с ней всю жизнь.

– Мне еще предстоит убедить Маккуилланов согласиться, чтобы мальчик воспитывался здесь, – сказал Коннор, потирая рукой лоб.

– Боюсь, это будет нелегкой задачей.

– Одно совершенно точно… – сухо усмехнувшись, покачал головой Коннор, – …если я не хочу, чтобы меня преследовали мертвые Маккуилланы, я не буду посылать на переговоры ни тебя, ни Дункана.

Бурей пронесясь через внутренний двор, Дункан забарабанил в двери замка. Войдя в зал, он даже не заметил, было там десять человек или сто, – его это не интересовало. Он искал одного определенного человека.

После того как Дункан узнал, что у него есть сын, ему пришлось мучиться в течение бесконечно длинного вечера, одну за другой играя мелодии, как королевский шут. А потом он еще два дня добирался домой, постоянно ощущая, как его душу сжигает нетерпение и возмущение.

Пока он шел через зал, рядом с ним появилась Элиза.

– Ты выглядишь расстроенным. – Она подобрала юбки, чтобы поспевать за братом. – Я могу чем-то помочь?

– Где, черт побери, Мойра?

– Она с Коннором, но…

Это все, что ему нужно было узнать.

Мужчины, стоявшие на страже у дверей Коннора, поспешили расступиться, и Дункан ударил по двери. Не дожидаясь ответа, он открыл ее и сразу же увидел Мойру. Она стояла в середине комнаты, и свет, падавший через высокие узкие окна, освещал ее лицо.

Ярость, которую Дункан сдерживал с того момента, как узнал правду о Рагнелле, вырвалась на поверхность; у него кружилась голова, а кожа, казалось, натянулась. Дальним уголком сознания постоянно бдительный воин в нем отметил, что кто-то закрыл за ним дверь. Дункан шел к Мойре, пока не оказался так близко, что жар его гнева обжег ей кожу.

Мойра широко раскрыла глаза, но не шевельнулась. Она никогда не страдала от недостатка мужества, ей не хватало лишь верности и честности.

– Почему ты не сказала мне, что Рагнелл мой сын? – Дункан сжал кулаки, чтобы удержаться и, подняв, не встряхнуть ее.

Рот у Мойры открылся, и она прижала руку к груди.

– Ты видел Рагнелла?

– Видел, – резко ответил он. – И парню шесть с половиной, а не пять лет, как ты сказала мне. Мойра, у него огненно-рыжие волосы!