Лепестки на воде - Кэтлин Вудивисс Страница 44

Наблюдая, как Шимейн ласково укачивает Эндрю, Хью вел душевную борьбу с самим собой, но так и не сумел подавить охватившую его злобу. Давно похороненные воспоминания всплывали и мучили его, и наконец Хью, не выдержав, повернулся к Гейджу, одержимый черной завистью.

— Недурной кусочек ты себе урвал, — презрительно процедил он. — Конечно, теперь, когда тебя ублажают по первому твоему требованию, ты вряд ли женишься на моей девчонке.

Гейдж стоял, наклонившись над наковальней и разглядывая подкову, но услышав Хью, уставился на Роксанну в упор. Под его прицельным взглядом девушка вдруг засуетилась, вешая фонарь на ближайший крюк, а Гейдж с мрачной усмешкой повернулся к кузнецу:

— Боюсь, вас ввели в заблуждение, мистер Корбин: я никогда не делал предложение вашей дочери и потому не понимаю, почему должен объясняться с вами по поводу покупки Шимейн. Короче, мистер Корбин, это не ваше дело.

— Молокосос! Я тебе покажу, как оскорблять старших! — брызжа слюной от ярости, Хью схватил свой костыль и замахнулся.

Гейдж медленно выпрямился во весь рост.

— Если вы хотите ударить меня, мистер Корбин, не надейтесь, что я покорно приму побои. Не сомневайтесь, я отплачу вам сполна.

Его пронизывающий ледяной взгляд охладил пыл Хью. Воспоминания о боли, которую он испытал, когда лошадь рухнула, подмяв его под себя и сломав ногу, были еще свежи в памяти кузнеца, предостерегая очертя голову ввязываться в драку. Не найдя другого способа выйти из затруднительного положения, он резко взмахнул рукой и прорычал:

— Заканчивай поскорее и убирайся отсюда. Мыс Роксанной не намерены терпеть здесь тебя и твою шлюху!

Только невероятным усилием воли Гейдж поборол искушение отвесить кузнецу оплеуху: Хью Корбин был вдвое старше его, к тому же сейчас передвигался с трудом. Ударив пожилого человека, Гейдж уподобился бы Джейкобу Поттсу, избивающему Каина. Он просто не мог поднять руку на старого калеку!

— Шимейн не шлюха. На первый раз прощаю вам это оскорбление, — с расстановкой произнес Гейдж. — Я жалею только об одном: что моя лошадь не вовремя потеряла подкову. Иначе я послал бы вас ко всем чертям. — Он пренебрежительно фыркнул. — Впрочем, зачем трудиться? С таким злобным нравом вам самое место в аду.

Кузницу наполнило почти ощутимое напряжение, мужчины враждебно уставились друг на друга. Обида нестерпимо жгла Хью, но страх перед новой болью был сильнее. Наконец рассудок одержал верх, и Хью попятился, бормоча невнятные угрозы.

Неуклюже развернувшись, кузнец добрел до крыльца и опустился на скамью. Со своего места он мог следить за происходящим внутри кузницы. Хотя у Хью ни разу не появлялось причин заподозрить Гейджа Торнтона в мошенничестве, он не доверял таким людям, как столяр, и с нетерпением ждал, когда подкова будет готова, а деньги уплачены.

Роксанна медленно обошла вокруг наковальни, выбрав место, откуда отчетливо видела Гейджа. Прислонившись к столбу, подпирающему крышу, она вглядывалась в его озаренное отблеском пламени лицо и изумлялась, что даже сейчас ее обуревает желание признаться ему в любви. Но столяр не удостаивал ее даже улыбки. Восхищаясь его благородными чертами, Роксанна заметила, что Гейдж нахмурился, словно недовольный ее вниманием.

— Что же будет дальше, Гейдж? — вспылила она. — Неужели вы намерены драться с каждым, кто оскорбит вашу каторжницу?

— Если понадобится — да! — резко ответил он, не глядя на Роксанну.

— Вы упрямец, Гейдж Торнтон, и, по-моему, глупец. Шимейн не заслуживает такого отношения.

Слова Роксанны уязвили Гейджа, но он не подал виду.

— Мне нет дела до вашего мнения, Роксанна. Нет и никогда не было.

Его слова больно ранили Роксанну. Гейдж равнодушен к ней. Сколько раз за прошедшие девять лет она предлагала ему себя, а он ничего не замечал! А может, просто притворялся? Желание сводило Роксанну с ума, а Гейдж каждый раз вежливо отказывался от нее, словно не в силах представить ее в роли возлюбленной… или жены. Но к своей рабыне он относился совсем иначе. Насчет нее строил иные планы!

— Хотите затащить эту потаскуху в постель, не так ли? — спросила Роксанна срывающимся голосом. — Мечтаете об этом с той минуты, как увидели ее?

— Ну и что? — гневно отозвался Гейдж, только теперь понимая, как Роксанна похожа на своего отца. Несмотря на боязнь разбудить ревность разъяренной женщины, он не выдержал — уперся ладонями о каменное основание наковальни и вперил в Роксанну испепеляющий взгляд. — Скажите, Роксанна, вам-то какое дело до того, что делает Шимейн в моем доме или в моей постели?

Губы Роксанны скривились в безобразной гримасе, из горла вырвался глухой стон. Сорвавшись с места, подобно нечистой силе, она побежала к дому. Одним прыжком преодолев веранду, она захлопнула за собой дверь с такой силой, что Хью Корбин вскинул голову, опасаясь, что столбы, поддерживающие крышу веранды, не выдержат удара и рухнут.

Во время долгой поездки домой Шимейн молча сидела в повозке рядом с Гейджем, держа на руках спящего ребенка. Над деревьями повисла луна, заливая землю серебристым сиянием. Шимейн видела, как на губах Гейджа играет зловещая усмешка, а брови сурово хмурятся. Она не решилась спросить, что его тревожит, — служанке не пристало интересоваться мыслями, бедами и чувствами хозяина. Шимейн удивлялась, чем Корбины повергли Гейджа в такую мрачность. Она слышала резкие голоса, видела, как Хью Корбин замахнулся на Гейджа костылем, а Роксанна с яростью хлопнула дверью, убегая в дом, но ветер уносил обрывки слов, и девушка не поняла разговора. Однако Шимейн почему-то была уверена, что ссора началась, когда Хью оглядел ее и нелестно отозвался о покупке Гейджа.

Даже в тусклом свете ночного светила Гейдж чувствовал на себе задумчивый взгляд служанки, но не сразу решился посмотреть на нее. Наконец, когда повозка была уже на полпути к дому, он взглянул в блестящие глаза девушки.

— Вас что-то тревожит, Шимейн?

— Я чувствую, вы сердитесь, мистер Торнтон, — робко пробормотала она, — и не знаю, как успокоить вас. Кажется, я во всем виновата…

— Вы не виноваты ни в чем, — живо возразил Гейдж.

Нет, вспоминал он, все началось вскоре после его приезда в Ньюпорт-Ньюс. Сразу после знакомства с ним Роксанной завладела навязчивая идея стать его женой. Она искусно плела козни, пытаясь принудить его к браку; притворяясь невинной, прижималась к нему, надеясь пробудить в нем страсть. Сознавая, каким уязвимым делает его воздержание, Гейдж вел себя чрезвычайно осторожно, старался не замечать тонких намеков, не боясь даже показаться недалеким и туповатым. В конце концов, не для того он бежал из Англии, от миловидной Кристины, чтобы связаться с женщиной, на которую после первой ночи не захотел бы даже взглянуть. Долгое время он успешно избегал расставленных Роксанной ловушек.

Спустя несколько лет, когда он женился на Виктории, Роксанна заперлась в отцовском доме, горюя так, словно ее жизнь была навеки погублена. В конце концов она выбралась из пучины скорби, но некоторое время продолжала относиться к Гейджу с презрением и ненавистью девушки, жестоко обманутой бесчестным повесой. Однако мало-помалу ее горечь утихла, уступив место умильным взглядам, нежным улыбкам и прозрачным намекам, пока Гейдж не проникся к ней отвращением. Виктория не замечала, чего добивается Роксанна, а Гейдж не пытался просветить ее. Его жена жалела старую деву и постепенно стала для нее лучшей подругой.