Пища любви - Энтони Капелла Страница 44

— О нас?

— Ну да, — он решил предпринять еще одну попытку. — Хорошо, попробуем иначе. Иногда бывает так, что два человека долго засиживаются за столом и не сразу понимают, что ужин уже кончился. Они еще пьют граппу, могут съесть немного biscotti [40], заказать кофе, но в действительности уже давно пора попросить счет. Пожелать друг другу спокойной ночи, попрощаться и обязательно дать чаевые официанту. Но они до последнего это оттягивают.

— И работники ресторана не могут пойти домой, они вынуждены ждать.

— Да, именно так.

— Я поняла, Томмазо. Иногда тебе приходится задерживаться допоздна. Но это не проблема.

— Разве?

— Нет. Это ведь твоя работа, и мне нравится, что ты шеф-повар. Даже если из-за этого ты иногда засыпаешь, когда мы занимаемся сексом.

— Никогда! — обиделся Томмазо.

— Не тогда, когда это не вовремя для тебя, а когда это не вовремя для меня, — уточнила Лаура — Помнишь, два дня назад, когда…

— Но это было исключение.

— Ничего страшного, — успокоила его Лаура. — Ты нравишься мне таким, какой ты есть. Ты занимаешься кулинарным искусством, я изучаю историю искусства. Поэтому мы вместе. У каждого из нас есть свои интересы.

— Кстати, об интересах…

— Я люблю тебя, — сказала счастливая Лаура. — И люблю говорить с тобой о еде, как сегодня. Скажи, какое меню сегодня в ресторане?

— Я ей обязательно скажу, честное слово, — уверял Томмазо позже вечером, разговаривая с Бруно. — Я уже заронил семена. Просто нужно еще немного времени.

— Там осталось немного тушеной курицы. Хватит на завтра, но не дольше.

— Это все Лаура. От нее разыгрывается аппетит.

— Вчера вечером у нас с Томмазо был странный разговор, — отчитывалась Лаура перед Карлоттой.

— О чем?

— Все как-то загадочно. Мне показалось, что он чего-то не договаривает. Он приготовил великолепную тушеную курицу, все время намекал, что хочет о чем-то поговорить, а вместо этого завел речь и том, как это ужасно, что ему приходится работать в ресторане до глубокой ночи.

В телефонной трубке повисло напряженное молчание.

— Может, он пытается сделать тебе предложение?

— Нет! — засмеялась Лаура. — Мы ведь знакомы всего несколько месяцев.

— Он спит с тобой. Если бы ты была итальянкой, это означало бы, что вы почти женаты.

— Но он знает, что летом я возвращаюсь в Америку.

— Тем больше у него оснований сделать предложение прямо сейчас.

— Карлотта, это глупость.

— Да? Ты же сама говорила, что он тебя обожает.

— Да, но… О господи! — пробормотала Лаура — Помолвка? Ты правда так думаешь?

— Возможно. А если он сделает предложение, что ты ответишь?

— Понятия не имею — призналась Лаура — Это очень сложно. Я должна подумать.

В ресторан Томмазо шел с тяжелым сердцем. Он хотел все сказать Лауре, но оказалось очень трудно произнести простые слова, которые разобьют ей сердце. Все ополчатся против него. Во-первых, сама Лаура, а во-вторых, доктор Феррара, его главный покровитель, который к тому же отец ее лучшей подруги. В ресторане и без того была сложная ситуация. С тех пор как Мария выяснила, что никакой он не шеф-повар, она стала относиться к нему с явным презрением, а Бруно, напротив, уважала все больше. Сам же Бруно пребывал в глубочайшей депрессии и почти не разговаривал. Он открывал рот только для того, чтобы спросить, поговорил ли Томмазо с Лаурой.

— Scusi?

Томмазо поднял глаза. К нему обращалась девушка. Симпатичная блондинка в шортах. За спиной — рюкзак, в руках — путеводитель.

— Si? — ответил он.

— Вы не подскажете, как пройти к пьяцца Навона?

Туристка. Томмазо уже и забыл о том, как он любит туристок.

— Конечно, — ответил он. — Честно говоря, я и сам иду в ту сторону. Но боюсь, — добавил он скорбным голосом, — что мне придется взять с вас плату за сопровождение. У нас здесь так принято.

— В самом деле? — недоверчиво прищурилась девушка.

— Честное слово.

— И как дорого мне это обойдется?

— Вы должны пообещать, что когда мы доберемся до места, вы позволите мне угостить вас граппой.

Девушка засмеялась.

— А если такие условия мне не подходят?

— Тогда вы меня поцелуете.

— Согласна на граппу. Но быстро.

— Замечательно. Как вас зовут?

— Хейди. Я из Мюнхена, — ответила девушка и со смехом протянула ему руку.

— Привет, Хейди. Меня зовут Томмазо, я… — он чуть не сказал «шеф-повар», но в последний момент передумал — Я официант.

И сказав это, он почувствовал упоительную свободу, как будто гора свалилась с плеч.

Спустя два часа и несколько порций выпивки Томмазо привел Хейди к себе домой. Бруно был в ресторане, Лаура на занятиях. Томмазо объяснил себе, что уже порвал с Лаурой, хоть еще и не сказал об этом прямо.

Так много женщин, и только один Томмазо. Едва войдя в квартиру, он тут же принялся наверстывать упущенное.

Лаура взбегает по лестнице, ведущей к квартире Томмазо. Диета и занятия в спортзале явно пошли ей на пользу.

— Томмазо! — зовет она — Бруно!

Никто не отвечает. Но здесь только что кто-то был. Магнитофон играет одну из любимых мелодий Томмазо, «The Boys of Summer». Значит, Томмазо был здесь несколько минут назад. Бруно терпит музыкальные пристрастия своего друга, но не разделяет их.

Лаура слышит, как шумит вода в душе. Должно быть, он в ванной. Лаура улыбается и идет в спальню Томмазо, чтобы подождать его там.

У Томмазо работает принтер. Лаура неторопливо подходит и смотрит, что он печатает. И оторопело замирает, увидев, как из принтера медленно вылезает фотография симпатичной блондинки, сделанная здесь, в этой самой комнате.

Лаура слышит шаги на лестнице. Слышит, как распахивается входная дверь. «Due cappucci, — слышен ликующий голос Томмазо — Хейди, я еле уговорил этого чокнутого бармена сделать нам капучино во второй половине дня!»

Вода в душе перестает течь. Из всех звуков остаются только жужжание принтера и буханье у Лауры в ушах. Томмазо входит в спальню, видит ее, и на секунду все словно замирает, как стоп-кадр в фильме…

А потом Лаура проносится мимо него, думая только об одном: уйти отсюда раньше, чем откроется дверь ванной и оттуда выйдет другая девушка. Она проливает кофе, но не останавливается. Бежит вниз по лестнице, выбегает на улицу и слышит, как совсем рядом, за спиной, ее зовет Томмазо.