Немного скандала - Эмма Уайлдс Страница 44

— Мне нравится, как вы сердитесь. — Эмилия лукаво улыбнулась.

Но он нашел ответ получше.

— А мне нравитесь вы. — Он склонился к ней, черные волосы упали на лоб. — Бывают женщины красивые, но внешность — еще не все, если мы говорим о личности. Бывают женщины очаровательные, бывают — остроумные, бывают — умные. Но так редко можно встретить ту, которая соединяет в себе все эти качества.

— Какой чудесный комплимент, — тихо сказала она.

— Не благодарите меня. Наша жизнь была бы куда проще, если бы я смог перестать о вас думать.

Эмилия надеялась, что все не так уж страшно, однако мысль об отце ее тоже тревожила.

— Я не хочу войны. Позвольте мне самой убедить отца. Тетя Софи придумает, как это сделать.

— Я не собираюсь прятаться за спиной вашей тети. — Прекрасное лицо Алекса чуть нахмурилось. — Или за вашей спиной. Это не нравоучение, не обычная самоуверенность мужчины. Я хочу поговорить с ним — честно и открыто. Во-первых, лично я с ним не ссорился. То, что поссорило наши семьи, осталось в прошлом. Впрочем, подозреваю, не столь далеком прошлом, чтобы можно было обо всем забыть. Но наших судеб это уже не касается.

— Неужели все так просто? — Эмилия обняла его за шею, привлекая к себе, чтобы поцеловать. — Если вы говорите, что так и есть, я вам верю.

Ее восхищала собственная власть над этим сильным, огромным мужчиной. Рядом с ним она была совсем крошкой, однако он легко уступил, принимая поцелуй. Алекс прошептал:

— Нет. Не так уж просто.

И поцеловал ее в ответ. Более того, Эмилия почувствовала, как его плоть снова восстает. Страстный поцелуй вырвал у нее вздох, а потом и вскрик — когда он вдруг снова накрыл ее своим телом.

— Алекс!

— Наши семьи ненавидят друг друга, — напомнил он, лаская губами ее шею.

— Я знаю. — Конечно, Эмилия знала. Она видела лицо отца после того, как танцевала с Алексом на том вечере. Потом последовал суровый приговор — держаться подальше от сына герцога Беркли. Она ничего не забыла, но ведь ослушалась самым непочтительным образом! Потому что лежать в постели, сплетясь в любовном объятии с Алексом, вовсе не означало послушание отцовской воле.

— Нас ждет сопротивление по всем фронтам. — Он куснул ее за мочку уха.

— Да. — Она запрокинула голову, подставляя его губам ямку между ключиц. Было то скреплением договора или знаком согласия? Трудно сказать.

— Похоже, вас это мало заботит. — Он послушно лизнул то место, где билась жилка.

— Сейчас — нет. Может быть, утром я стану более практичной. — Она восхищенно гладила могучие мускулы его плеча.

— Значит, у нас еще несколько благословенных часов, чтобы не вспоминать о неприятностях.

Действительно благословенных, решила Эмилия, когда он начал целовать ее грудь, и слово «часы» приобрело новый, чудесный смысл. Действительно, слуги вставали рано, однако Алекс проник в кабинет отца задолго до полуночи. Когда он раздвинул ей ноги, она закрыла глаза, уступая его настойчивости. Теперь, зная, чего он хочет, Эмилия сосредоточилась на ощущениях каждого медленного удара. Томительная игра — внутрь до отказа и отступление; твердость и мягкая податливость, слияние мужского и женского. Эмилия дрожала от предвкушения. Иногда ей случалось видеть, как женщины перешептываются, закрыв ладонью рот, и обмениваются многозначительными взглядами, когда мимо проходит кто-то из мужчин. Кажется, теперь она понимала почему.

Неудивительно, что никто не решался просвещать молодых незамужних девушек. В простых словах этого не объяснишь.

— Вот так. — Алекс обхватил ладонями ее ягодицы и приподнял навстречу следующей атаке. Черные ресницы прикрывали его глаза.

Именно так — и это было все, что она успела подумать, чувствуя, как раскаляется добела сам воздух, знаменуя приближение исступленного экстаза. Должно быть, Алекс понял ее состояние, может быть, знал эти признаки по опыту — об этом ей сейчас думать совсем не хотелось — и повиновался ей с радостью, чуть изменив угол. И тогда…

Ударила молния, и Эмилия словно перестала существовать. Мир со всеми его тревогами исчез, разлетелся на обломки, уступив место всепоглощающему наслаждению, и она слилась с любимым. Сотрясать в сладкой агонии, потрясенная всей душой.

Тихо зарычав, он ринулся вперед.

Тяжело дыша, мокрые от пота, они лежали, раскинувшись поперек постели. Потом, перевернувшись на бок, он схватил ее в объятия. Чувство утомления было необычайно приятным. Тело Эмилии сделалось вялым и слабым, а улыбка сонной. Голова опустилась на плечо Алекса. Когда же сердце наконец замедлит этот безумный ритм? Она вдохнула запах мужского пота и почувствовала, как губы Алекса касаются ее разметавшихся в беспорядке волос.

— Мне жаль, что вы не получили того, зачем приходили, — проговорила она, запоздало припоминая, что Алекс явился в их дом за неким загадочным предметом. По правде говоря, в письменном столе отца не обнаружилось ровным счетом ничего, что хоть как-то могло бы заинтересовать семейство Сент-Джеймс, а она искала очень-очень тщательно.

— Напротив. Думаю, я нашел именно то, что искал, — невозмутимо ответил он. — А теперь засыпайте, моя любимая, потому что время позднее, а я заставил вас бодрствовать непростительно долго.

Она бы возразила, останься у нее силы. Пришлось согласиться, тем более что она уже и так была в полудреме.

«Я любимая!» Сон уносил Эмилию к другим берегам, где царили мир и покой.

Теплое молоко помогало, но по опыту Софии бренди был гораздо лучше. Этот фокус подсказал ей однажды Уильям, и результат оказался превосходным. С тех пор София частенько выпивала малую толику перед сном или тогда, когда просыпалась ночью и не могла снова заснуть. София шла по пустым коридорам, освещая путь свечой и проклиная деревенские сквозняки каждый раз, когда жалкая свеча гасла. Кабинет зятя был на первом этаже, и она осторожно спустилась по ступенькам.

Ее халат был слегка перехвачен поясом, и ночной чепец, вероятно, съехал набок после того, как она добрый час вертелась в постели, пытаясь заснуть.

Стивен наверняка держал в кабинете крепкие напитки. Так поступали почти все знакомые ей мужчины. Лорд Хатауэй мог сколько угодно напускать на себя холодный и отстраненный вид, но он был типичным английским мужчиной. В крайнем случае она составит компанию Эмилии.

Дверь со скрипом отворилась. Запах табака, едва уловимый! Держа свечу в высоко поднятой руке, София вошла в кабинет. Мерцающий свет выхватил из темноты высокие книжные шкафы, забитые томами, камин, в котором еще тлели несколько угольков, заваленный бумагами стол и… ага, поблескивающий хрустальными гранями стакан и бутылку в уголке возле окна. София направилась к столику, налила щедрую порцию и сделала неторопливый глоток. Наверное, Эмилии надоело нести ночное дежурство и она отправилась спать.

А потом она заметила на полу комок бледно-голубого шелка.