Повернуть время вспять - Рэдклифф Страница 43

Пирс усмехнулась.

– Может, и так, но самое главное, чтобы ее осмотрели мы.

Мистер Сэмюелс бросил на Пирс настороженный взгляд.

– Врачей-мужчин уже совсем не осталось?

– Да есть немного. Мы зовем их, когда не хватает хороших специалистов-женщин.

Мистер Сэмюелс фыркнул и безуспешно постарался сдержать смешок. Между тем Пирс подняла простынь и потрогала его ногу: конечность была такой же твердой и холодной, как замороженный цыпленок.

– Давно ваша нога в таком состоянии, сэр?

– Со вчерашнего вечера.

Пирс подняла глаза и встретилась со стариком взглядом.

– У вас тут некоторые проблемы. Вы уже знаете, что вам нужна операция?

– Тот доктор объяснил мне, что да. Вы двое собираетесь с этим что-то делать?

– Мы отвезем вас в операционную и начнем, а потом за дело возьмется доктор Чан. Она сосудистый хирург и будет главной на операции. Вы с этим согласны?

– Вы когда-нибудь это уже делали?

– Несколько раз, – Пирс не отвела взгляда, выдержав натиск мистера Сэмюелса.

– Как думаете, вы управитесь до ланча? Та девушка, – старик махнул в сторону Уинтер, которая уже закончила разговор и теперь стояла, скрестив руки на груди и прислушивалась к беседе, – сказала, что мне нельзя ни есть, ни пить.

– Она правильно вам сказала. Не могу обещать вам ланч, но поужинать вы точно сможете. Вы принимали инсулин сегодня утром?

– Нет.

– Хорошо. Мы введем вам глюкозу внутривенно, пока вы будете под наркозом, а потом – инсулин, если потребуется. – Пирс посмотрела на Уинтер через плечо. – У нас уже есть анализы и согласие?

– Анализы крови мы ждем, согласие я подпишу сейчас, и можно будет отправляться в операционную.

– Тогда встретимся наверху, – Пирс похлопала мистера Сэмюельса по бедру: – Увидимся позже.

– До встречи, Док, – старик откинулся на подушку и закрыл глаза. – Вы дозвонились до моей дочери?

– Она уже едет.

– Хорошо.

Три часа спустя Уинтер осторожно переместила крошечные зажимы «бульдог», перекрывавшие бедренную артерию по обеим сторонам участка, где была вырезана закупорка. После удаления они расширили узкий участок сосуда. Уинтер внимательно осмотрела швы, которые она только что наложила под контролем Пирс. Доктор Чан ушла из операционной после того, как Пирс завершила первую часть анастомоза, оставив их заканчивать операцию.

– Вполне хорошо вышло, как думаешь? – спросила Уинтер.

– Просто загляденье, – согласилась Пирс. – Теперь давай проверим, работает ли все это.

Пирс повернула голову в сторону разделительного экрана и, повысив голос, объявила:

– Мы собираемся снимать зажимы. Давление может немного упасть.

– Вперед, пациент стабилен, – сообщил анестезиолог.

– Ладно, давай посмотрим, выдержат ли твои швы, – сказала Пирс, обращаясь к Уинтер.

Уинтер аккуратно сняла первый зажим, чтобы запустить кровоток, а затем и второй. Поначалу сквозь швы стали просачиваться тоненькие струйки крови, и при виде этого сердце Уинтер ушло в пятки, но вскоре швы перестали пропускать кровь. Артерия оживала на глазах, кровоток восстанавливался. Стараясь не радоваться раньше времени, Уинтер попросила кого-нибудь из медсестер проверить пульс в ноге пациента.

– Перестань нервничать, – шепотом сказала Пирс, чтобы ее услышала одна Уинтер. – Все замечательно, ты отлично сработала.

Медсестра сообщила, что в ноге появился пульс, и плоть стала теплеть.

Уинтер посмотрела в глаза Пирс, стоявшей по другую сторону стола, и увидела в них удовольствие и что-то похожее на гордость, хотя Уинтер и не была в этом до конца уверена.

– Супер! – выдохнула Уинтер.

– Можно и так сказать, – рассмеялась Пирс. Она бросила взгляд на часы. – Мне пора мыть руки для гемиколэктомии с завотделением. Ты здесь справишься?

– Справлюсь, но ты же после дежурства. Не пора ли тебе домой?..

– Отличная работа, Док! – с этими словами Пирс отошла от операционного стола, сняла перчатки, халат и исчезла, не дожидаясь, когда Уинтер начнет читать ей нотации.

* * *

Через три с половиной часа Пирс вкатила каталку с пациентом в палату интенсивной терапии. После этого она взяла карту больного и направилась к сестринскому посту, чтобы записать указания по уходу. Вдоль стены выстроилось десять каталок, они стояли почти впритык друг к другу. Медсестра ухаживала за двумя пациентами после операции. По палате ходили рентгенологи с переносным оборудованием и делали рентген. Между каталками сновали лаборанты, которые брали кровь на анализ. Помимо анализов крови, послеоперационным больным делали ЭКГ и проверяли органы дыхания. Каталки с пациентами были окружены медицинским оборудованием и мониторами.

Пирс обычно отключалась и не воспринимала стоявший в послеоперационной палате шум и активную деятельность вокруг. Поэтому она не заметила, как к ней подошел отец.

– Мне бы хотелось переговорить с вами, доктор, но не здесь, а в коридоре.

Пирс закончила писать предписания и подняла глаза на отца.

– Разумеется, я сейчас закончу.

Эмброуз Рифкин, которому удавалось сохранять начальственный вид даже в помятой медицинской форме, кивнул. Через минуту Пирс вышла к нему. Они оба хранили молчание до тех пор, пока не дошли до конца коридора, где их никто не мог услышать и увидеть. Если их заметит кто-нибудь из родственников больного, лавины вопросов было не избежать. Обычно родные пациента считали, что врачей заботили только их близкие и что к доктору можно было приставать с расспросами в любое время. Это затрудняло дневную работу хирургов, и им приходилось грамотно распределять время.

– Мне бы хотелось поговорить с тобой о докторе Томпсон, – начал Эмброуз Рифкин.

От неожиданности у Пирс напряглись мышцы на животе.

– А что с ней? – Пирс понимала, что по ее голосу слышно, что она ушла в оборону, но ничего не могла с собой поделать. Инстинктивно ей сразу захотелось защитить Уинтер.

– Мне нужно знать твое мнение…

– Послушай, она превосходный ординатор. Она умная, у нее золотые руки, у нее хорошо получается общаться с пациентами…

– Может, я все-таки закончу?

– Прости, – лицо Пирс залилось краской.

– Ты работаешь с ней больше остальных. Что ты о ней думаешь?

На секунду Пирс смутилась. Почему-то она ожидала, что отец будет выражать недовольство, причем по какому-нибудь личному поводу. Но с другой стороны, с чего бы?

– Что я о ней думаю?

Эмброуз Рифкин посмотрел на дочь пристальным, оценивающим взглядом.