Любовь и золото - Игорь Зарубин Страница 43

Улыбка мгновенно слетела с лица адмирала. Теперь он смотрел на Питера, как на своего самого заклятого врага. Но это продолжалось всего несколько мгновений. Потом Дрейк отвел взгляд и тихо сказал:

— Да, ты прав, сынок. Тогда я тоже не выдержал и захотел похвастаться перед ним. Какой толк во всей этой груде металла, если ею нельзя воспользоваться и о ней никто, кроме тебя, даже не знает. Я слабый человек, такой же, как и все остальные, мне просто больше повезло… Но с тобой не случится того же, что с Маркхэмом, ведь теперь ты тоже сказочно богат. Немного меньше, чем я, но какая разница, на пять или на десять жизней тебе хватит этих денег, если в твоем распоряжении всего одна.

К галеону вернулись уже далеко за поддень. Питер по дороге обратно сумел подстрелить несколько диких уток, и все очень обрадовались возможности полакомиться свежатиной.

— О, да вы тоже зря времени не теряли! — Дрейк к своему удовольствию отметил, что все сорок сундуков уже вытащены на палубу и три огромных плота лежат на берегу. — Вот и отлично. А мы с моим молодым другом подыскали отличное место, где все можно будет спрятать, не прибегая к помощи кирхи и лопат. Завтра и приступим к перевозке. За три дня управимся, я думаю.

Матросы опять дико обрадовались, опять долго кричали «ура», опять весь вечер пили мадеру и играли в кости на те деньги, которые им достанутся. Только Питер ходил по галеону, мрачный как ночь, не отвечал на вопросы моряков и старался избегать встречи с адмиралом.

А наутро началась работа. Дрейк погрузил на бог канаты, заступ, цепь и вместе с Питером отправился по морю к тому обрыву. Матросы тем временем грузили золото на плоты. На каждый плот поместилось по два сундука. Следовательно, нужно было сделать семь ходок, чтобы перевезти все.

Сначала было довольно трудно. Долго не могли придумать, как поднимать сундуки с обрыва, пока не соорудили некое подобие лебедки, сняв с одной из пушек на галеоне колеса и приспособив их для этого. Потом долго не могли сдвинуть валун, закрывавший вход в пещеру. Хотели взорвать, но адмирал запретил, боясь, что случится обвал и завалит проход. Дрейк так же запретил вырубать мешавшие деревья, чтобы просека не привлекла внимания тех, кто может оказаться на этом острове.

Но к концу дня работа пошла быстрее. Решено было сначала перевезти золото и поднять его, а потом уж прятать. Все сорок сундуков за день перевезти не удалось, на корабле осталось восемнадцать. Работу прекратили уже за полночь, когда люди просто валились с ног. Питер с людьми отправился ночевать на талион, а Дрейку разбили палатку возле пещеры.

Только этой ночью адмирал смог заснуть спокойно. Он провалился в сон сразу, как только лег. Даже молиться не стал, хотя аккуратно проделывал это каждый вечер в течение вот уже тридцати пяти лет.

Спал он так крепко, так глубоко, что даже не слышал, как перед самым рассветом в палатку кто-то вошел.

Питер старался не шуметь. Ступая совсем неслышно, он подкрался к адмиралу и наклонился над его лицом. Его вдруг поразило то, что во сне Дрейк улыбался. Улыбался, совсем как ребенок. Глаза Питера сузились, рука потянулась к поясу, и он медленно вынул из ножен длинный тонкий кинжал. Этот кинжал когда-то подарил ему Дрейк, после того как заколол им Джона.

— Теперь твоя очередь, — одними губами проговорил паж, опустился на колени, медленно поднял кинжал, крепко обхватив его обеими руками, чтоб удар был сильнее. Нужно только посильнее ударить. Нужно только решиться и ударить…

В эту минуту до Питера донесся звук приближающихся шагов. Оставалось только одно — исчезнуть как можно быстрее. Не успел Питер юркнуть в прорезь палатки, как раздался голос Майка:

— Сэр Дрейк, вставайте. Мы привезли вам завтрак. — Майк отодвинул полог и поставил в палатку корзину с хлебом, холодной жареной уткой и бутылкой хереса.

Дрейк заворочался и открыл глаза. Солнце уже светило вовсю.

— А, это ты, Майк. Смотри-ка, давно я не спал так крепко. Плохой из меня охранник. Сундуки привезли?

— Да, сэр, поднимают, — ответил матрос. И я побегу к ним, чтобы помочь, а вы пока завтракайте.

За день все сундуки перевезли на берег. Работали не покладая рук, сделав только небольшой перерыв, чтобы подкрепиться солониной и хлебом. Дрейк работал наравне с матросами, даже больше их. Все время подбадривал, торопил, носился по берегу как угорелый, припадая на когда-то простреленную ногу, которая от больших нагрузок снова стала болеть. Но адмирал даже не обращал на это внимания. Матросы удивлялись, откуда в этом пятидесятилетием старике берется столько сил.

Вечером, за ужином, устроенным здесь же, возле входа в пещеру, решено было не прекращать работу и за ночь спрятать все золото, чтобы завтра можно было весь день отдыхать. Адмирал показал в пещере, почти у самого входа, большую нишу, где могли поместиться все сорок сундуков. Он запретил матросам ходить вглубь пещеры, поскольку боялся, что они могут заблудиться, провалиться куда-нибудь и погибнуть. Сундуки перетаскали очень быстро, предчувствуя скорый конец работы и близкий отдых. К утру, когда работа была закончена, в стене, у входа в эту нишу, выдолбили небольшое углубление, засунули туда бочонок пороха и взорвали. Обвал полностью завалил доступ к золоту. Потом, чтобы совсем уж нельзя было ни о чем догадаться, поставили на место валун, который раньше стоял у входа.

— Ну вот и все, — устало произнес адмирал. — Теперь можно возвращаться на корабль и спать до самого вечера. Я понимаю, вы все очень устали за последние сутки, поэтому я отменяю до вечернего прилива все вахты. Можете отдыхать.

У матросов даже не было сил закричать традиционное «ура», они только закивали головами в знак благодарности, полюбовались своей работой, постояли перед глухой стеной, за которой покоилось их сказочное богатство, и устало побрели к боту…

Провианта и пресной воды должно было хватить на две недели. Это намного больше, чем нужно, но Дрейк решил не рисковать. Он прекрасно знал, какие сюрпризы преподносит море тем, кто слишком надеется на свои силы. Поэтому он погрузил в бот еще бочонок воды на всякий случай. Главное было не забыть карты и навигационные приборы. Тут, между островами, много разных течений, и маленький бот может отнести довольно далеко.

Адмирал очень торопился. Солнце подходило к зениту, вся команда крепко спала, расположившись в каютах над пороховым трюмом. Как раз то, что нужно.

Напоследок он погрузил на бот все одиннадцать мушкетов и поднялся на корабль. Затем быстро спустился в пороховой трюм, выбил клепы из всех бочек, рассыпал порох по полу и один бочонок взял с собой. Нужно было сделать очень длинную дорожку, чтобы успеть отгрести достаточно далеко. Поэтому Дрейк петлял по кораблю очень долго, пока порох не высыпался совсем.

— Ну вот и все, — пробормотал он. — Теперь можно идти к Питеру.

Паж спал в каюте капитана. Он так устал, что даже не стал раздеваться и свалился на постель в сапогах и в камзоле. Дрейк подошел к нему и невольно залюбовался его молодым, красивым лицом. И вдруг понял, почему так полюбил пажа — юноша был удивительно похож на него самого в молодости. Да, жаль, что Питер не его сын. За последние годы Дрейк так привязался к нему, что считал его родным.