Обольстительница - Хизер Грэм Страница 43

Офицеры удалились. Энгус налил себе еще виски. Вышел из палатки в ночную тьму.

Они находятся на южной территории…

Госпиталь все еще располагался в старом доме на заброшенной плантации. И некоторые из офицеров разместились здесь же. Но генерал не стал этого делать. Он всегда любил Виргинию. У него душа болела оттого, что приходилось губить эту прекрасную землю. Он устроил себе штаб-квартиру в палатке в небольшом сосняке неподалеку от старого дома. Палатка Райзы находилась рядом, чуть ближе к ручью, окружавшему усадьбу. В случае необходимости она могла легко добраться до дома. И до ручья. Она обожала воду.

Генерал вздохнул, встряхнул головой. Сердце, казалось, сейчас разорвется от гордости за дочь. Красивую, всеми любимую. Большинство здешних мужчин с радостью умерли бы за нее. Он, отец, не испытывает никакого беспокойства ни за ее безопасность, ни за ее добродетель, несмотря на то что вокруг столько молодых мужчин. Она ни разу не выказала страха, ни разу даже не поморщилась при виде жестоких ран и увечий. Ни разу не пожаловалась на усталость. Одним звуком своего мелодичного смеха она могла поднять настроение. Порой она сидела с солдатами у костра, напевая песни, которые им так хотелось услышать, песни, что пели их возлюбленные, до того как началась война.

Если только… Кулаки генерала непроизвольно сжались. Этот сукин сын капитан! Генерал от всей души надеялся, что его дочь не узнает, как дорого тому дикарю придется заплатить за то, что погубил ее репутацию.

Он пил виски, глядя туда, где стояла ее палатка. Сокрушенно покачал головой. В довершение всего она любит купаться в этой протоке. У солдат есть свое место для купания – дальше вниз по ручью. Все с трудом переносят жару. Райза обычно ходит купаться с охранником. Однажды она сказала отцу, что купание в ручье помогает отбить запах крови.

Генерал допил виски. Ветер, кажется, усиливается. Он поднял голову, огляделся. Неожиданно по коже пробежали мурашки. Снова возникло странное чувство, что за ним кто-то следит. Это ощущение появилось еще в начале совещания с офицерами.

Он вернулся в палатку, решительно поставил пустой стакан, снова вышел в ночь, на этот раз с револьвером в руке. Прошел в глубь сосняка, постоял, прислушиваясь. Обошел вокруг, внимательно вглядываясь в темноту. Наконец вернулся к себе. Что за глупости ему мерещатся! Федералы держат эту территорию под надежным контролем. Здесь, на много миль вокруг, не может появиться ни один мятежник.

Генерал снял ботинки и вытянулся на койке. Сегодня ночью он может спать спокойно. Все в полном порядке.

Господи, что же ей теперь делать?.. Этот вопрос неотступно вертелся в голове у Райзы, разговаривала ли она с окружающими, смеялась ли с солдатами, перевязывала ли раны. Как же она не подумала о таком исходе! Как могла оказаться такой дурой! Подумать только, женщина легкого поведения сразу все поняла. Она, Райза, беременна…

К ночи у нее началась настоящая лихорадка. Оправившись от обморока, она убедила всех, что вполне здорова. Заверила Марни, что она ошибается насчет ребенка. Естественно, та ей не поверила. Но это не так важно. Райза сознавала: необходимо работать, ухаживать за ранеными, что-то делать, хотя бы для того, чтобы отвлечься.

Но вот пришла ночь. Сейчас ей казалось, будто она вся горит от тревоги. Она попросила сержанта Уоллингса, охранявшего ее убогое жилище, постоять на страже в начале тропинки, ведущей к ручью. Прошла через небольшую сосновую поросль, остановилась у края ручья. Сняла туфли, чулки, панталоны и простое платье из хлопка, которое надевала для работы в операционной. Ни корсета, ни нижних юбок она в госпитале не носила, поэтому раздеться до белья не составило большого труда. Взяла кусочек мыла и вошла в воду. Добралась до самого глубокого места – примерно четыре с половиной фута. Ей очень нравилась прохладная хрустально-чистая вода.

Снова пришла мысль о ребенке.

Господи… Она едва не вскрикнула. Что же делать? Что скажет отец? Как поступит? Он и так переживает по поводу ее репутации. Ее отец…

А как же отец ребенка, Джером?

Он ведь может не поверить, что это его ребенок. Прошло столько времени с тех пор, как они расстались. После того, что написали о нем газеты, он стал еще более знаменитым. Герой Юга. Все женщины-южанки к нему, наверное, так и льнут. Ему, конечно, хочется поквитаться с ней и ее отцом, иначе он скорее всего о ней совсем забыл бы.

С другой стороны, Джером принадлежит к роду Маккензи. Возможно, он сочтет своим долгом джентльмена и порядочного человека сочетаться с ней браком. Породниться с женщиной-янки?.. Нет-нет, он ее возненавидит, почувствует к ней только презрение. То, что произошло между ними, чистейший абсурд. Виноваты в этом только война и внезапный взрыв желания.

Отца это известие убьет. А как же она сама? Леди Свобода. Героиня. Забавно…

О Господи! А что, если и другие, как и Марни, решат, что ребенок от Йена? Что у нее связь с женатым человеком! Джером тоже может в это поверить. И Элайна! И отец! Конечно, Йен будет знать, что это не так, но…

Она дошла до своего любимого места, там, где рядом с поваленной старой сосной лежал большой плоский булыжник. Стянула с себя влажное белье, положила на бревно, так, чтобы потом сразу его надеть. Взяла мыло и стала мыться, вся дрожа, однако испытывая удовольствие и от мыла, и от холодной воды, чувствуя, что ей это необходимо после работы в операционной. Яростно терла, скребла кожу, вымыла голову, ополоснула, снова намылила. Мыло выскользнуло из рук. Она наклонилась к воде, еще раз ополоснула волосы. Поднялась с закрытыми глазами, вслепую потянулась к поваленному дереву за одеждой и… не смогла ее нащупать. Яростно выругалась, протерла глаза, снова потянулась за бельем, и тут ее рука на кого-то наткнулась.

Отчаянный крик, казалось, вот-вот вырвется из груди. Она открыла глаза… и крик замер в горле.

Нет, ей это мерещится! Конечно, ей это только мерещится.

Перед ней, небрежно опершись о поваленное дерево, вытянув ноги, сидел Джером Маккензи. Босой, голый до пояса, в одних мокрых брюках, прилипших к ногам, он внимательно наблюдал за ней, опершись на локоть. Мокрые черные волосы казались длиннее, чем она помнила. В голубых глазах отражался лунный свет, придавая им угрожающий блеск.

Райза зажмурилась. Этого не может быть! Он не мог здесь появиться. Их со всех сторон окружают тысячи солдат-янки. Она смотрела на него не отрываясь. Заметила ярость в его глазах. Ощутила смертельную угрозу в самом его присутствии. Несмотря на расслабленную позу, он, казалось, в любую секунду был готов вскочить.

Райза попыталась что-то сказать. Из горла вырвался какой-то хриплый звук. Только не паниковать! Не показывать своего страха. Надо хоть что-то сказать.

– Ах вы, идиот! – наконец произнесла она. – Что вы здесь делаете? Кругом враги. Вас же повесят!

– Не думаю. Сначала меня надо схватить.

Он говорил надменным тоном, низким глубоким голосом, от которого она пришла в бешенство.