Ловушка любви - Аманда Дойл Страница 43

– Я бы хотел услышать ваши объяснения, если это не слишком навязчивая просьба.

Голос звучал не просто холодно. Он был ледяным.

Джонти нервно облизнула губы.

– Мы поехали на танцы в Габба.

Даже не глядя на него, она знала, какое сейчас у него выражение на лице – эта слегка приподнятая бровь.

– Так! Вы поехали на танцы в Габба. Понятно. Вы посодействовали Силле в этом глупом и бессмысленном предприятии...

– Пожалуйста, не надо! Это совсем не глупое и не бессмысленное предприятие. Разве вы не видите, что это значит для нее? Неужели вы не видите, что она стремится... рвется к общению со своими сверстниками? Неужели никто из вас не понимает, что значит для нее бессмысленное существование на ферме? Я сделала это ради нее! Она дала слово, что такое больше не повторится. Это был акт веры. – Голос Джонти звучал приглушенно от охватившего ее негодования. – Неужели вы не понимаете? А может, у вас просто нет веры ни во что?

Мужчина за рулем вздохнул:

– Вы пытаетесь перевести разговор в другое русло, не так ли? Вы ведь не станете отрицать, что пособничали и помогали ей?

– Нет. Это не так.

– Послушайте, Джонти, перестаньте провоцировать меня. – Неожиданно она почувствовала, как он весь напрягся. – Одно ваше присутствие здесь говорит само за себя. Вы бы не были здесь, если бы не принимали участия в этом плане, так? Я просто не могу поверить, – добавил он тихо, как будто только себе, в его голосе слышалось смущение, и от этого у Джонти на глазах выступили слезы.

– Все было совсем не так, – возразила она, желая, чтобы он правильно понял ее. – Я услышала, как она шла мимо моего окна. Я пыталась отговорить ее.

– Но вам это не удалось.

– Да. – В нетерпении она наклонилась к нему. – Все так и было! А когда я увидела, что все уговоры не действуют, что она все равно поедет, то решила, что единственный выход – это мне поехать вместе с ней. Ч-ч-чтобы сопровождать ее.

– А вам не пришло в голову обратиться ко мне?

Он остановил машину, повернулся к ней вполоборота и внимательно смотрел на нее со странным выражением в глазах.

– Тогда я потеряла бы доверие Силлы, – беспомощно произнесла она, зная, что ее слова абсолютно ничего не значили для него. – За последнее время мне удалось наладить с ней теплые отношения, завоевать ее доверие. Если бы я не поехала с ней сегодня вечером, то потеряла бы все, к чему так стремилась и что очень ценю. Я бы потеряла ее доверие, подорвала бы ее веру в меня.

– Ее веру! А как насчет моей веры?

Они смотрели друг другу в глаза, и Джонти не могла произнести ни слова.

– О Боже! – неожиданно вырвалось у него в отчаянии. – Неужели же я выгляжу таким неприступным? Таким неразумным? Таким... таким далеким от ваших мыслей, что вы не можете прийти ко мне, довериться мне, разрешить мне помочь вам? Неужели мое доверие ничего не значит? Да, теперь я вижу, что ничего!

Он отвернулся, устало потер глаза, нажал на сцепление и машина поехала.

У Джонти в горле стоял комок.

– Силла нуждалась во мне, – пробормотала она. – Силла нуждается во мне, мистер Макморран, вот почему ее доверие и вера так много значат для меня. Она нуждается во мне, а вы н-н-нет.

У него на щеке заиграли желваки. Она заметила, как он стиснул челюсти, как напряглись его руки, лежавшие на руле, но он не отрываясь смотрел на дорогу.

– Я понимаю, Джонти. – В его охрипшем голосе слышались усталость и разочарование. – Давайте оставим эту тему. Нет смысла продолжать разговор. Мне кажется, я все понял.

И в этот момент что-то случилось с Джонти: что-то совершенно непредсказуемое, пугающее, разрывающее душу, похожее на землетрясение. Ее охватили такие чувства, которых раньше она никогда не испытывала. Они толкали ее на сумасшедшие поступки. К своему ужасу и стыду, она почувствовала, что ей хочется взять в руки темноволосую голову Нэта Макморрана и разгладить нахмуренные брови. Мягким прикосновением пальцев она хотела бы стереть эти глубокие мрачные морщины с его худых загорелых щек, смягчить эти сжатые губы поцелуем, прошептать слова, которые заставили бы его поверить, что его доверие так много значит для нее – больше, чем что-либо еще на свете, что он значит для нее так много, что никакие слова, поцелуи или ласки не могли бы этого выразить, что именно сейчас он значит для Джонти больше, чем кто бы то ни было на земле.

Она закрыла рот дрожащими пальцами, чтобы эти слова не вырвались наружу. Она так и просидела остаток пути в оцепенении, ошеломленная, пока «холден» не подъехал к гаражу и Нэт, обойдя машину, не открыл ей дверь.

Молча они шли к дому.

– Спокойной ночи.

Отрывисто бросив эти слова, мужчина, шедший рядом с ней, направился к веранде, а Джонти неловкими пальцами нащупала выключатель.

Что делать, размышляла она, лежа в темноте в полном отчаянии, если ты влюблена в мужчину, который не испытывает к тебе таких же чувств? И что хуже всего – это мужчина, принадлежащий другой!

Джонти охватила дрожь.

Из этой ситуации был только один выход, был один-единственный шаг, который она могла совершить – убраться отсюда поскорее. У нее не было выбора.

Джонти понадобилось два дня, дабы собраться с духом и войти в кабинет к Нэту Макморрану, чтобы заявить о своем уходе. Она намеренно выбрала такой момент, когда Изабель не было поблизости. И вот Джонти решительно постучала в дверь. В это время Силла и Изабель разбирали белье в другой части дома.

Низкий голос пригласил ее войти, она повернула ручку, открыла дверь и вошла.

Джонти никогда раньше не была в этом кабинете. Все в нем говорило о том, что комната принадлежит мужчине. На стенах висели карты и полки с бумагами, стояли сейфы, а в центре – большой стол с кожаным верхом, который отделял ее от Нэта Макморрана.

Когда он увидел ее, то поднялся со своего кожаного вертящегося стула. На всей маленькой комнате лежал отпечаток его присутствия, кроме, пожалуй, двух мягких кресел, обитых ситцем, которые стояли рядышком у открытого и в настоящий момент пустующего камина. Это, должно быть, те кресла, на которых они с Изабель сидели и пили кофе каждый вечер из тех маленьких изящных чашечек в форме тюльпана.

– Джонти? Присаживайтесь. – Он пододвинул ей небольшой плетеный стул.

Да, эти уютные кресла не для нее!

Джонти послушно села – и не потому, что ей очень этого хотелось, а потому, что боялась упасть. Она села на краешек стула и застыла – колени вместе, руки крепко сжаты. А он опять опустился на свой крутящийся стул по другую сторону большого стола, обтянутого кожей оливкового цвета.

– Итак? – На его лице была добрая улыбка, но явно безразличная. – Чем я могу помочь вам?

Когда он улыбался, даже мимолетно, как это было сейчас, Джонти чувствовала, что ей не хватает воздуха. Набравшись храбрости, она изложила причину своего появления в этом кабинете с большим спокойствием и деловитостью, чем ожидала от себя.