По высшему классу - Джудит Крэнц Страница 43

— Позвольте с вами не согласиться. Когда мадам ест одна, то так заботится о фигуре, что весь свой опыт я вынужден использовать для приготовления… ну, скажем, диетического бульона. Это очень питательно, я понимаю, но зачем же здесь я? А если мадам решит вдруг принять гостей, она прекрасно может сделать это с помощью квалифицированной кухарки. И ей вовсе не обязательно держать французского повара, которому совершенно нечего делать. Так я скоро забуду, куда кладут масло и каковы на вкус взбитые сливки, мадемуазель.

— Может быть, дело в деньгах… если вас приглашает к себе кто-то другой, то я…

— Нет, мадемуазель, дело вовсе не в этом. Просто мне наконец подвернулась возможность, о которой я давно, очень давно мечтал. Мой друг открывает ресторан в Санта-Барбаре, и ему… ему нужен шеф-повар. Тонкая кухня, вы понимаете, ресторан для избранных… и, кроме того, он предлагает мне стать его партнером. Я думаю, вы согласитесь, что я был бы круглым дураком, если бы не ухватился за такой шанс.

— Я не отрицаю, что мы не очень здесь увлекаемся тонкой французской кухней, Жан-Люк, но… Могу ли я сделать хоть что-нибудь, чтобы заставить вас переменить решение?

— Кроме как оставить Джиджи дома — увы, ничего, моя дорогая мадемуазель. К своим новым обязанностям я должен буду приступить только через два месяца. Я думаю, этого времени вам будет достаточно, чтобы найти мне подходящую замену. Может быть, человека более… э-э… в возрасте, который обрадуется, если ему будут платить за приятное времяпрепровождение и минимум работы, может быть, кого-то, кто не так привязан к делу, может быть… американца, наконец?

— О, Жан-Люк, что вы говорите!

— Возможно, я излишне прямолинеен, мадемуазель, но то. что я говорю, справедливо, — с этими словами, галантно раскланявшись, повар вышел.

Уход Жан-Люка вынудил Джози искать нового повара буквально и на небе, и на земле, но в конце концов замена была найдена: Квентин Браунинг, молодой человек двадцати шести лет, отец которого владел в Котсуолдсе загородной гостиницей, известной своей великолепной кухней. «Эш-Гроув», старинный постоялый двор недалеко от Стратфорд-на-Эйвоне, предлагал путешествующим двадцать обычных номеров, пять люксов, но секрет круглогодичного процветания гостиницы крылся в ее приличного размера ресторанчике, где столы обычно заказывались за много недель вперед, причем заказы поступали не только из окрестных городков, но и из самого Лондона, — здешняя кухня нравилась и в столице.

Окончив школу в Регби, Квентин Браунинг отправился оттуда в Швейцарию обучаться гостиничному делу. Он знал, что в один прекрасный день станет наследником весьма и весьма доходного семейного бизнеса, гостиничным делом интересовался искренне и в Швейцарии преуспел. После чего всерьез решил обучаться кулинарному искусству. Хотя персонал на кухне «Эш-Гроув» был обширен и заслуживал всяческой похвалы, ему было необходимо научиться всем нюансам искусства первоклассного шефа, приобрести необходимый опыт, прежде чем начать критиковать старые порядки и вводить новые. При отсутствии же таких знаний он всегда должен будет полагаться на милость гостиничного шеф-повара, а такого положения Квентин Браунинг сносить не собирался.

Квентин работал на кухнях знаменитейших ресторанов Лиона, Парижа, Рима и Милана, начиная с самых низких должностей и поднимаясь постепенно вверх по служебной лестнице; залогом успеха ему служили талант и труд, а также и немалое личное обаяние, действие которого усиливается дважды, если исходит оно от англичанина — представителя этого странного островного народа, который обычно не считает обаяние критерием квалификации. Только что истек его годичный контракт в должности помощника главного повара шикарного французского ресторана в Хьюстоне, такое же место предложили ему и в Сан-Франциско, но он отклонил это предложение, предпочтя ему работу повара в частном поместье.

Отсутствие начальников, решил он, — вот что нужно ему после долгих лет подчинения, в течение которых он осваивал секреты поварского искусства. Отец в его услугах нуждался пока не очень и не подозревал, что его всегда такой деловой и обязательный отпрыск отыскал работу, схожую с хорошо оплачиваемым отпуском — если учитывать немалые деньги, которые он получал за сравнительно простое занятие. В самом деле, почему бы раз в жизни не попробовать пожить по-калифорнийски — серфинг, солнце и, главное, женщины — крупные, роскошные, полногрудые блондинки, предпочтительно сразу десятками, — прежде чем похоронить себя в глуши шекспировской родины на службе семейному делу, спрашивал себя Квентин, понимая, что ответ заложен уже в самом вопросе.

Печальное расставание Джиджи с Жан-Люком, другом и бесценным учителем, который был все эти годы частью ее юной жизни, превратилось в целое событие, в котором участвовали Билли, Спайдер, Вэлентайн, Долли и Лестер, Сара, парикмахерша из салона Сассуна, все жильцы дома по Черинг-Кросс-роуд и половина персонала «Магазина Грез». Вито Орсини был где-то на юге Франции, и скучала по нему одна Джиджи.

Чтобы взбодрить себя после отъезда Жан-Люка, Джиджи решила испечь праздничный торт в честь прибытия нового повара, ожидавшегося не далее как завтра. Разумеется, ничего вычурного, напоказ, ничего вульгарного, но такой, который устроил бы новичку хорошую проверку познаний в выпечке. Поэтому Джиджи решила остановиться на ванильном «женуаз» — короле французских бисквитов, для приготовления которого требовалось такое умение, что оценить его по достоинству мог лишь столь же опытный кулинар. Этот торт послужит для него испытанием, ловушкой, которую она приготовила ему, потому что менее всего склонна была доверять претензиям какого-то там англичанина на познания во французской кухне.

— Но почему именно бисквитный, Джиджи? — спросил Берго О'Салливан, с любопытством наблюдая за ее священнодействиями в пустой кухне. — Чего бы не приготовить что-нибудь… ну, чтобы, может, выглядело посолиднее?

— Берго, я знаю, как адски трудно было тебе научить меня водить машину; когда мы с тобой попадали на автостраду, если бы не ты, нас бы в живых уже не было, но даже у тебя, могу поспорить, не хватило бы храбрости взяться за этот торт, хотя он, как видишь, кажется вовсе не сложным. Тут можно столько напортачить, что я бы не посмела за него и браться, если бы не была таким классным поваром, вот так вот!

— Восхищен вашей скромностью.

Джиджи улыбнулась.

— Скромности, Берго, в кухне делать нечего. Это как коррида — не умеешь, не выступай. — Громкие фразы не мешали ей энергично взбивать венчиком яйца с ванилью. — Вот этого всего тут должно быть ровно по четверти — ровно, мой друг, и главное — взбить все сильней, чем обычно, и здесь нужна такая точность, что сердце замирает, уверяю тебя!

Берго откинулся на стуле, наблюдая за Джиджи, ушедшей с головой в дело; облачившись в накрахмаленный белый фартук, доходивший почти до полу, и стянув волосы, чтобы не падали на глаза, черной бархатной лентой, она стала похожа на хлопотливую няньку, и он подумал, как подошла бы она в качестве иллюстрации к кулинарной книге викторианских времен.

— Пока выглядит не очень, — покачал он головой, — но это, как я могу понять, вопрос времени. Ну, и уж если ты все равно об этом начала, то для чего взбивать сильней, чем обычно?