Дьявол в Лиге избранных - Линда Френсис Ли Страница 43

Я красноречиво вздохнула:

– Я немного спешу.

Он покраснел до кончиков ушей:

– Простите! Позвольте рассказать вам о разных типах счетов, которые у нас есть...

– Не стоит. Просто откройте какой-нибудь на мое имя.

– О, конечно. – Он порылся на столе в поисках бланка. – Скажите, пожалуйста, сколько денег вы собираетесь положить... кстати, не забудьте: если ваш вклад превышает тысячу долларов, вы получаете в подарок тостер и бесплатное...

Я протянула ему чек. Казалось, банкира чуть не хватил удар.

– Пожалуйста, мистер... – я взглянула на бейдж, – ...Олстон, я ужасно тороплюсь. Просто откройте любой счет, который сочтете подходящим.

Еще полчаса ушло на то, чтобы открыть счет, получить временную чековую книжку и тостер (неужели остались еще банки в Соединенных Штатах, раздающие электроприборы?), который было проще взять, чем отказаться от него. После этого я понеслась домой, опоздав на тридцать минут на rendez-vous или, скорее, деловую встречу.

То, что, по-видимому, являлось автомобилем моего художника, стояло у подъезда – древний «МГ». Как у Брайана О'Нила в старом фильме «История любви». Или это был «триумф спитфайр» [18]? Ладно, неважно. Я бы в такую машину ни за что не села.

В холле никого. Я еще успею привести себя в порядок.

Взбежав вверх по лестнице, я направилась в ванную.

Одно дело – хорошо выглядеть в глазах ювелира, художественного дилера и заштатного банкира, и совсем другое – в глазах голубого художника и его фотографа.

Принимать ванну не было времени, так что пришлось воспользоваться пудрой. Я причесалась, подкрасилась, надела белую блузку, шелковую юбку в кремово-коричневых тонах и три нитки жемчуга. Я выглядела достаточно мило, чтобы забыть, что все утро провела, стараясь избежать финансового краха. Ко мне почти вернулось забытое ощущение безоблачной жизни, но я боюсь, что Гордон лишил меня этого невинного взгляда на мир раз и навсегда.

Скользя рукой по лестничным перилам, я ожидала увидеть Сойера Джексона, но в холле по-прежнему никого не было. В приемной, гостиной и в маленькой комнате тоже.

Потом я услышала голоса, которые привели меня в кухню, где мой художник сидел за кухонным столом с Кикой и болтал с ней по-испански так, будто они были старыми друзьями.

Это было немыслимо. Мало того что существует целый свод правил о том, как следует принимать гостей в кухне, и они, судя по всему были нарушены, – гостя в кухне принимала моя горничная!

И даже не это было самым большим сюрпризом. Как известно, Кика ненавидит всех, кроме меня (хотя она проявляла дружеское участие к Никки). Сидя за кухонным столом, Кика, подавшись вперед, рассказывала Сойеру Джексону о своем любимом реалити-шоу, которое показывают по единственному мексиканскому каналу, который ловится в Уиллоу-Крике, – «Bailar Mexicano» [19]. В этом шоу раз в неделю дон Хуан де Танго танцует по очереди с дюжиной женщин, чтобы найти свою идеальную партнершу. Не раз я заходила на кухню и заставала Кику танцующей вместе с участниками шоу.

– Не хочу мешать вашей компании, но нам надо работать.

Я говорила своим самым надменным тоном, который должен был привести в трепет их обоих. Художник обернулся ко мне и рассмеялся (да, рассмеялся!), а Кика усмехнулась.

– Да ладно вам, – сказала она. – Он принес вам подарок.

Это меня заинтриговало.

– Подарок? Мне?

Мой художник снова засмеялся, протянул руку и взял что-то с соседнего стула, затем встал и подал мне блестящий серый пакет из «Сакса» на Пятой авеню.

В нелепом волнении я вытащила маленькую коробочку и на редкость быстро справилась с упаковкой. То, что находилось в коробочке, не должно было бы меня удивить.

– Тот браслет!

– Мне показалось, что он тебе понравился. – Глупо, но верно. – Кроме того, – добавил он, – я решил, что должен принести свои извинения за грубость при нашей первой встрече.

Я смутилась. Подарок и извинения за грубость. Но еще больше меня смутила его одежда. На нем был белый джинсовый пиджак, какая-то черная лоснящаяся рубашка и белые джинсы. Быть может, это и сошло бы для какого-нибудь пляжа на юге Европы, но не для моего мира. Правило не носить белое до Пасхи относится к женщинам, мужчина же никогда не должен надевать белый джинсовый костюм. Кем бы он ни был.

Я вздохнула:

– Как ни мило это с твоей стороны, но я не могу принять этот подарок.

– Почему же? Потому что я мужчина?

Кика посмотрела на меня разочарованно, но с пониманием. Тогда же, когда и я, она твердо усвоила от моей матери, что подарки от мужчин, кроме мужа, не должны приниматься. Кика была не в силах это видеть и поспешно покинула комнату – как будто это я придумала правила!

Я задумалась. Отношения с гомосексуалистами – для меня дело новое. И в самом деле, что такого в том, чтобы принять подарок от голубого? Кроме того, прошла целая вечность с тех пор, как Гордон делал мне сюрприз – за исключением любовницы и дальнейших событий, – и я ужасно хотела получить подарок.

– Хотя, если честно, браслет просто прелесть! Спасибо, – сказала я, принимая подарок. – Можешь считать меня чересчур любопытной, но все-таки мне бы хотелось знать, почему у тебя возникло желание извиниться. Ты его явно не испытывал, когда захлопнул дверь у меня перед носом.

Сойер пожал плечами; он выглядел слегка озадаченным.

– Не спорю, я был груб, когда ты пришла. Но что тут скажешь? Я легко впадаю в дурное настроение. – Он взял браслет. – Дай, я его надену тебе на руку, – сказал он. – И попробуй для разнообразия назвать меня по имени.

– Ты о чем?

– Я не слышал, чтобы ты хоть раз назвала меня по имени с тех пор, как приходила в студию, да и тогда это был лишь вопрос. Может, ты не помнишь, как меня зовут?

– Прекрасно помню.

Он снова засмеялся:

– Я знаю людей вроде тебя. Вероятно, в твоих мыслях я просто «Художник».

Он попал почти в точку, и я почувствовала себя неуютно, тем более что правильный ответ был «Мой художник».

Я закрыла коробку и сказала:

– Я надену его как-нибудь в другой раз. Слышишь, звонят в дверь. – Слава Богу. – Должно быть, это твой фотограф.

Через несколько минут вошел фотограф.

– Сойер! – воскликнул он.

– Питер.

Они обнялись и расцеловались. (В списке недопустимых вещей это стоит рядом с неумением пользоваться ножом и вилкой. Конечно, в чужой монастырь со своим уставом не ходят, может быть, в Европе это и принято, но мы-то не в Европе.)