Скучающий жених - Барбара Картленд Страница 43

С этими словами хозяйка пододвинула сковороду к Лукреции, а сама занялась приготовлением кофе.

Лукреция разрезала омлет, положив львиную долю маркизу. Она постаралась поднять сковороду повыше, чтобы он не заметил, как мало она оставила себе.

Маркиз все это время сидел у стола, опустив голову. Поставив перед ним тарелку с омлетом, она обратилась к нему таким тоном, каким разговаривают с ребенком:

– Надо поесть, Пьер, это полезно. Нам еще много предстоит пройти.

Маркиз, на самом деле голодный, послушно воткнул вилку в омлет и стал быстро есть.

Лукреция вернулась к плите. Только после того, как маркиз поел, она положила на свою тарелку остатки омлета. Маркиз сразу заметил, как скудна была доля Лукреции, и едва сдержался, чтобы не заговорить. Она бросила на него выразительный взгляд, давая понять, что надо быть осторожным. И он сдержался.

Лукреция быстро покончила со своей порцией, ей казалось, что никогда еще она не ела такой вкусной еды.

И словно по волшебству, с каждым проглоченным кусочком ее усталость отступала и сменялась бодростью и надеждой.

Она нарезала хлеб и протянула маркизу кусок помягче, из середины, подала ему масло и козий сыр.

– Боюсь, что мы оставим вас совсем без запасов, – сказала она извиняющимся тоном мадам Круа, намазывая маслом третий кусок хлеба.

– Ешьте, сколько сможете, – отвечала щедрая француженка. – Мне-то самой нужно очень мало, а разносчик продуктов заглянет ко мне завтра, так что я смогу пополнить свои запасы.

– Вы уверены?

– Вполне уверена, милая, – ответила мадам Круа. – Жаль, что не могу угостить вас похлебкой. Но резать и разделывать курицу слишком долго.

– Мы очень благодарны вам за это угощение, – искренне заверила Лукреция.

Кофе с козьим молоком имел не слишком приятный вкус, но они с удовольствием выпили горячий напиток.

На теплой кухне Лукрецию разморило. Мадам Круа заметила, что у гостьи слипаются глаза.

– А теперь идите-ка спать, – сказала она. – Такая удача: постель уже готова. Я ждала, что ко мне приедет в гости кузина из Сен-Мало. Это, кстати, недалеко от Ле-Пьё. Она, возможно, знакома с родителями вашего мужа.

– Обязательно спросите ее, когда приедет, – сказала Лукреция. – Но честно скажу, я рада, что сегодня ее здесь нет.

Француженка добродушно улыбнулась.

– Можете занять ее кровать. Простыни чистые, а такой удобной перины, как у меня, не найдешь во всей Бретани.

Лукреция подумала про себя, что ей сейчас любая постель покажется волшебной, учитывая то, где она провела прошлую ночь.

Мадам Круа направилась к узкой лестнице, ведущей в мансарду.

Лукреция, поколебавшись, сказала:

– Не будет ли невежливо с моей стороны спросить, есть ли в этой комнате умывальник? Мне бы очень хотелось помыться.

– Ну конечно, – ответила Круа. – Возьмите ведро в передней. Колодец во дворе.

– Я наберу воды, – сказала Лукреция.

Взяв ведро, Лукреция удивилась, какое оно тяжелое, хотя и пустое. Едва ли она сможет его донести, когда оно наполнится. В этот момент к колодцу подошел маркиз.

– Осторожно! – шепнула она.

– Объясните хозяйке, что хоть я и не в себе, но носить тяжести могу, – шепотом велел он Лукреции.

Набрав воды, они вернулись на кухню.

– Пьеру, похоже, стало получше, – с радостью сказала Лукреция. – Он сам понял, что мне нужно помочь принести ведро. Иногда у него бывают проблески.

– А что говорят доктора? Он поправится? – спросила мадам Круа.

– Ох уж эти доктора! – вздохнула Лукреция. – Что они знают?! Они сказали, что он, может быть, поправится, а может быть, и нет. Ну как им можно верить?

– И вправду как? – отозвалась мадам Круа.

Она стала подниматься по лестнице, показывая дорогу Лукреции. А позади женщин с ведром воды шел маркиз.

Спальня была маленькая, с низким потолком. В наступивших сумерках все же можно было различить ее скромную обстановку: кровать, стол с тазиком для умывания, под столом – ведро, рядом стул, а в углу стоял комод, а на нем – маленький осколок зеркала.

– Большое спасибо, мадам, – сказала Лукреция. – Мы очень вам благодарны за вашу доброту.

– Да уж не за что, – ответила женщина. – Помогать тем, кто нуждается, – это по-христиански. А бедолагам, изувеченным в этих ужасных войнах, мы непременно должны помогать, чем сможем. Стольким ведь уже ничем не помочь!

– Действительно ничем, – тихо сказала Лукреция. – Мадам, мне так жалко, что вы на войне потеряли близких.

– Троих, троих потеряла! – причитала мадам Круа, покидая комнату.

Они слышали, как хозяйка, грузно ступая, спускается по лестнице. Маркиз наконец выпрямился и расправил плечи.

Несколько мгновений ни один из них не решался заговорить.

– Вы, наверное, полагаете, что я должен поступить как истинный джентльмен и лечь спать на полу, – нарушил молчание маркиз. – Это…

– Нет, что вы! – перебила его Лукреция. – Вы устали так же, как и я. Мы положим между нами подушку.

– Я так и думал, что вы найдете практичный выход из этого сложного положения, – сказал маркиз.

– Здесь нет ничего сложного, – сухо ответила Лукреция. – А теперь сядьте, пожалуйста, на стул и отвернитесь. Мне надо раздеться и помыться. Я мечтала об этом весь день.

Ей показалось, что маркиз вот-вот рассмеется. Но она решительно одернула себя: «Мы оба можем вести себя как благоразумные и воспитанные люди. Сейчас не время проявлять жеманную стыдливость».

В ситуации, когда их свободе, а может быть, и жизни угрожала опасность, кокетство было неуместно.

Маркиз потянулся к ведру.

– Вам налить воды в таз?

– Да, пожалуйста.

В этот момент они услышали, как хозяйка, грохоча сабо, поднимается по лестнице.

Маркиз поспешно поставил ведро и опустился на стул. Раздался стук в дверь.

– Войдите, – откликнулась Лукреция.

– Я принесла вам свечку, ведь скоро совсем стемнеет, – сказала мадам Круа. – И еще я подумала: у вас нет с собой никаких вещей, и вам, милочка, наверное потребуется ночная рубашка.

– Как любезно с вашей стороны! – воскликнула Лукреция, принимая вещи от француженки. – Спасибо, мадам, и спокойной ночи.

Хозяйка удалилась. Лукреция поставила на стол свечу в дешевом подсвечнике. Потом она развернула ночную рубашку и рассмеялась.