Ее единственное желание - Гэлен Фоули Страница 43

Когда экипаж остановился перед высоким величественным зданием, он вышел первым, спеша убедиться, что за ними никто не наблюдает. Теперь они находились в самом сердце фешенебельного Лондона, где сплетни распространяются быстрее лесного пожара. Молодая леди не может позволить себе быть беспечной, особенно если она к тому же племянница Распутницы Хоксклифф. И пусть свадьба не за горами, не стоит, чтобы Джорджиану видели входящей в его дом, да еще посреди ночи.

В столь поздний час улицы были не только безлюдны, но и темны. Ночь выдалась безлунная, а фонари на углах едва светили. Йен помог Джорджи спуститься.

Он показал ей Найт-Хаус, находившийся в дальнем конце парка, и поспешно повел ее к парадному крыльцу здания, выложенному белым известняком. Темно-красная дверь открылась. Тускло освещенный холл предстал перед ними во всей своей роскоши.

— О, Йен, твой дом прекрасен, — пробормотала Джорджиана, застенчиво оглядываясь.

Йен запер двери и подошел к ней.

— Наш дом, — тихо напомнил он.

Сияющая улыбка озарила ее лицо, словно он опять удивил ее своим предложением.

Йен весело подмигнул:

— Пойдем.

Но тут подбежал мистер Тук, дворецкий, чтобы взять их плащи. Добродушный пухлый немолодой коротышка с лысой головой, белоснежными усами и искрящимися голубыми глазами, он всегда улыбался, а когда Йен объяснил, кто такая Джорджиана, просиял от восторга.

Теперь дворецкий хлопотал над Джорджианой, как наседка — над цыпленком.

— О, моя дорогая, дорогая, дорогая юная леди, неужели я ничего не могу сделать для вас? Совсем ничего? Вы голодны? Успели поужинать? Может, чашку теплого шоколада?

Джорджи облегченно засмеялась, радуясь, что нашла понимание и сочувствие, и поблагодарила дворецкого, но отказалась.

Тук забрал ее потрепанный плащ вместе с модным плащом Йена и оставил парочку наедине.

Однако Тук не упустил случая кивнуть Йену, одобряя его выбор.

Йен, в свою очередь, откашлялся, поднял канделябр, оставленный Туком, и проводил Джорджиану наверх.

Хоть и не столь роскошный, как Найт-Хаус, дом Йена отражал его высокий статус и изысканные вкусы. Обстановка парадных комнат на первых этажах указывала на то, что их хозяин — дипломат высокого ранга, привыкший развлекать иностранных особ.

Однако Йен должен был признать, что вся эта роскошь каким-то образом подчеркивает пустоту его жизни. Дом приспособлен для больших приемов, но вряд ли здесь бывает кто-то, кроме слуг.

В детстве, когда отец был еще жив. Йен наивно полагал, что все живут так, как он и его лучший друг Роберт: в особняках с высокими позолоченными потолками, мраморными греческими бюстами и огороженными забором садами украшенными скульптурами.

Но с тех пор он значительно поумнел, слава Богу, и давно понял, какими привилегиями наделил его Господь. Поэтому серьезно относился к обязанностям, налагаемым этими привилегиями.

Он вместе с Джорджианой поднялся на третий этаж. Там располагалась небольшая галерея, выходившая окнами в сад.

В передней части, разделенной надвое, находились просторные хозяйские апартаменты. Покои хозяйки сейчас были пусты.

В каждой половине было по огромной спальне, гостиной, гигантскому чулану и гардеробной.

Апартаменты, разумеется, соединялись между собой, чтобы супруги могли без помех навещать друг друга. Была и еще одна гостиная, где собирались члены семьи.

Йен проводил туда Джорджи, вспоминая, как сидевшая здесь когда-то мать обучала шитью его сестру Мору. А сам он, совсем еще мальчишка, лежал на животе, дергая за усы всеобщего любимца кота и пытаясь запомнить латинские изречения философов-стоиков. И заодно краем уха прислушивался к словам матери, передававшей сплетни о последних похождениях пресловутой герцогини Хоксклифф. Первой Джорджианы.

Мать вряд ли одобрила бы этот брак…

Йен саркастически усмехнулся. Мать всегда верила в крепость светских браков по расчету. Неудивительно, что сделала все, чтобы он женился на Кэтрин. Взяв руки Джорджианы, Йен отступил в свою спальню и увлек ее за собой.

Джорджи задалась вопросом, уж не суждено ли ей отныне вечно ходить с алыми от стыда щеками. Лицо пылало при мысли о том, что ждет впереди.

Казалось странным, что она так легко позволила себя соблазнить. Впрочем, она безоглядно ему доверяла. В его присутствии она всегда чувствовала себя в полной безопасности. И неудивительно: он несколько раз спасал ей жизнь! Кроме того, ее тянуло к Йену. Не покидало сознание того, что она принадлежит ему.

Сердце часто билось от предвкушения, и, услышав щелчок замка, она смущенно улыбнулась.

— Заходи, — пригласил он, показывая на спальню. — Будь как дома.

Отвернувшись, он поставил канделябр на маленький столик.

Джорджи оглядывала погруженную в полумрак комнату.

Кремовые стены, темные персидские ковры на дубовых полах и сводчатый, разрисованный медальонами потолок.

Слева в камине горел огонь. Вокруг были расставлены кресла и диваны черного дерева с позолотой в римском стиле.

А вот справа, в тени, возвышалась гигантская кровать Йена. При виде ее Джорджи молча сглотнула.

Под предусмотрительно откинутым покрывалом шоколадного атласа виднелись простыни из кремового хлопка. У изголовья горой навалены подушки с бахромой. Все вместе казалось восхитительно манящим и одновременно пугающим.