Кэти Картер ищет принца - Рут Сабертон Страница 43

— Правда? — Я изо всех сил стараюсь скрыть изумление. Сара Бини? Ничего себе.

Машина несется вверх по крутому склону. Вдоль дороги растет настоящий лес, на асфальте лиловые и фиолетовые тени. Небо обрело бирюзовый оттенок, ущербная луна улыбается с небес… Я чувствую себя как во сне.

— Трегоуэн — потрясающее место, — мягко говорит Гэбриел. — Как на картинке. Вам понравится… э… как вас зовут?

— Кэти, — отвечаю я. — Кэти Картер. Я еду к Мэдди Ломэкс, жене священника. Они недавно сюда переехали.

Но Гэбриел не хочет говорить о Мэдди.

— Вам понравилась «Джейн»? — спрашивает он, вписываясь в крутой поворот и преодолевая очередной холм.

Хочется сказать, что не стоило изображать Джейн феминисткой и что Рочестер в его исполнении получился откровенным женоненавистником, но Гэбриел столь явно ждет похвалы, что я не решаюсь его разочаровать.

— Прекрасный фильм, — лгу я. — Особенно хороша сцена с мокрыми брюками.

Он кивает так, что золотые кудри подпрыгивают.

— Колин Ферт просто на стенку полез, — ухмыляется Гэбриел. — А Хелен сказала, что включит это в свою следующую книгу.

— Хелен? — Единственная известная мне знаменитость по имени Хелен — это участница «Большого брата». Сомневаюсь, что она способна написать собственное имя, не говоря уж о целой книге.

— Филдинг. — Гэбриел переключает скорость, и мы медленно спускаемся с холма. — Автор «Бриджит Джонс». Мой агент предлагает мне сыграть Рочестера, нового любовника Бриджит. Рене обеими руками за. И Хью.

Голова идет кругом. Я как будто попала в глянцевый журнал. Вот-вот прямо из ниоткуда в машине возникнут Бэкхем и Виктория.

— Но довольно обо мне. — Гэбриел смеется — низко и хрипло. — Расскажите о себе.

Разве я могу с ним сравниться?

— Я пишу роман, — говорю я. А что еще можно сказать? Что я осталась без жениха и без работы? — Мэдс пригласила меня пожить у нее, чтобы я могла поработать над книгой. Она говорит, Корнуолл вдохновляет.

Лучше умолчать о красивых мужчинах и поисках романтического героя. Поскольку я сижу рядом с признанным красавцем, такие слова прозвучали бы крайне нелепо.

Гэбриел поворачивается и лучезарно улыбается. Один уголок губ у него поднимается выше другого, и это очень мило. Жаль, что я не могу достать записную книжку и набросать абзац-другой. У Миландры может появиться новый ухажер, чтобы Джейк Делавэр поволновался.

— Да, Корнуолл вдохновляет, — нараспев говорит Гэбриел. — В Трегоуэне восемь пабов. А иногда, оказывается, красивые девушки стоят прямо на обочине дороги!

«Девушки»? Мои ученики полагают, что я ископаемое. Уэйн Лобб, маленький мерзавец, однажды поинтересовался, как жилось во время войны.

Гэбриел невероятно звездит, но я до странности польщена тем, что он пытается поддерживать беседу. На протяжении двадцати минут мы болтаем — в основном о нем, разумеется, — и слегка флиртуем. К тому моменту, когда автомобиль спускается с очередного холма — почти вертикально, — я знаю все о его карьере, начиная с рекламы зубной пасты и заканчивая недавним фильмом о пиратах. Что касается меня, то Гэбриел знает разве что мое имя; впрочем, неудивительно — ведь он телезвезда, а я безработная учительница английского.

— Добро пожаловать в Трегоуэн, — говорит он.

Я задерживаю дыхание, потому что вид, который разворачивается перед нами, поистине великолепен. Наступают сумерки, небо темнеет, но я различаю поросшие мхом крыши маленьких домиков. Чайки сидят на печных трубах или носятся на бреющем полете над траулерами в море. Корабли с зелеными и алыми огнями возвращаются к причалу. Лодки, привязанные у волнолома, качаются на волнах, и в воде отражается теплый свет, который падает из окон паба.

С Льюишемом не сравнить.

— Невероятно… — шепчу я.

— Вон мой дом. — Гэбриел указывает на огромный белый особняк на склоне холма. — А Ломэксы живут в розовом домике рядом с рыбным рынком.

Я подаюсь вперед и пытаюсь разглядеть жилище священника. То ли глаза у меня сдали после долгих лет, проведенных за проверкой тетрадей, то ли… там действительно нет дороги?!

— Так и есть, — подтверждает Гэбриел. — За рыбным рынком начинается тропа. Святой отец поможет вам дотащить вещи.

Да уж, Ричард обрадуется.

— Придется высаживаться здесь. — Гэбриел подъезжает к удобному пятачку. — Ближе подъехать не удастся.

— Все в порядке, — отвечаю я, отстегивая ремень безопасности. — Спасибо. Не знаю, как вас отблагодарить…

— Можете угостить меня пивом, если хотите. — Гэбриел вытаскивает мой багаж.

Не верю своим ушам. Гэбриел Уинтерс предлагает выпить с ним! Мэдс была права: приехать в Корнуолл — отличная идея.

— Это самое малое, что я могу сделать, — невозмутимо отвечаю я, как будто каждый день хожу в паб со знаменитыми актерами.

Мы идем по узенькой улице мимо беспорядочно разбросанных домиков и магазинчиков, где торгуют как будто исключительно леденцами и помадкой. Минуем рыбный рынок, где толпа туристов наблюдает, как рыбаки в клеенчатых куртках выгружают улов. Пахнет отвратительно, но Кусака энергично шевелит усиками, словно догадавшись, что он почти дома.

— Пойдем в «Русалку», — предлагает Гэбриел. — Отличный паб, вам понравится.

Мы поднимаемся по крутым ступенькам, выбитым прямо в скале, и оказываемся в том самом симпатичном пабе, который я заметила еще из машины. Гэбриел огибает толпу курильщиков, которые сидят снаружи, и толкает массивную деревянную дверь, не забыв пригнуться. Я следую за ним, краем уха слыша шепот: «Это правда он?..» Шепот плывет за Гэбриелом по пятам, словно пенистый след за кораблем. Я жалею, что не успела причесаться. Первое и единственное свидание со знаменитостью — а выгляжу, как утенок Дональд.

Проклятие!

В пабе темно и очень жарко. Люди плечом к плечу толпятся у стойки, наперебой стараясь привлечь внимание барменши. У окна туристы в тяжелых ботинках листают путеводители и играют в домино. Местные жители, набившиеся в дальний угол, о чем-то оживленно болтают. У камина мужчина в широкополой шляпе играет на гитаре и воодушевленно поет, а его спутница пытается развеселить окружающих. Она нацепляет на меня бумажное сомбреро, и я пою вместе с Гэбриелом, который потрясающе красив в маскарадной треуголке. Он охотно раздает автографы. Несколько человек восхищаются Кусакой, который сидит в ведерке, но, кажется, никто не удивлен, что я притащила в паб омара.

— Держи. — Гэбриел сует пятидесятифунтовую банкноту. Раньше я никогда не видела такой крупной суммы одной бумажкой. — Возьми пива, а я найду место.

Чувствуя себя гномом в стране великанов, пробираюсь к бару, увертываясь от чужих локтей и кружек. Чья-то сигарета чуть не выжигает мне глаз, прежде чем удается достичь стойки. Поднимаюсь на приступочку и разом вырастаю на четыре дюйма. Очень приятно смотреть на мир с такой выгодной позиции. Но к сожалению, я лишь одна из многих в плотной толпе.