Летний остров - Кристин Ханна Страница 43

Эрик медленно втянул жидкость, сглотнул. Дин помог поставить чашку обратно. Эрик повернул голову и откинулся па гору подушек.

— Спасибо, я умирал от жажды. — Он усмехнулся. — Вообще-то умирать — отныне мое постоянное занятие.

Дин честно попытался улыбнуться, но не смог. В эту минуту он мог думать только о том, что его старший брат лежит в постели один, умирая от жажды, слишком слабый даже для того, чтобы поднять стакан. Он скрестил руки на груди и уставился в окно, не смея встретиться взглядом с Эриком. Ему нужна была передышка, чтобы собраться с духом.

— Я тут кое над чем работал.

— Это сюрприз?

Посмотрев на брата, Дин увидел проблеск старого, то есть наоборот, юного Эрика, и у него еще сильнее сдавило горло. Он медленно опустил металлическое ограждение кровати. Когда оно лязгнуло, закрепившись в новом положении, Дин спросил:

— Не хочешь совершить небольшое путешествие?

— Ты шутишь? Мне так надоела эта кровать, что хоть плачь. Черт, да я на самом деле плачу… почти все время.

Дин наклонился, подхватил брата и поднял с кровати.

«Каким же он стал легким, совсем ничего не весит!»

Эрик казался хрупким, как ребенок, только это был не ребенок, а его старший брат, тот самый, кто когда-то был капитаном футбольной команды острова и забивал больше всех голов.

Дин прогнал воспоминания. Если сейчас, неся на руках этого почти невесомого человека, он станет вспоминать, каким Эрик был раньше, то споткнется и упадет.

С Эриком на руках он спустился по лестнице. Лотти помахала им из окна, глаза ее подозрительно ярко блестели. Дин вынес брата из дома, пересек безупречно подстриженную лужайку и очутился на берегу моря. На дощатом причале уже стояло двухместное кресло с несколькими подушками.

— «Возлюбленная ветра», — тихо сказал Эрик.

Дин бережно опустил брата в кресло и укрыл его худое тело шерстяным пледом.

Солнце садилось. Небо нависло так низко, что казалось, до него можно дотянуться. Последние лучи заходящего солнца окрасили все вокруг в розовые тона — волны, облака, гальку на берегу, образующем бухту в форме рыболовного крючка. Яхта была все еще в неважном состоянии, но по крайней мере ее отчистили.

Дин сел рядом с Эриком, вытянул ноги и откинулся на дощатую спинку.

— Мне надо еще кое-что тут доделать. Джефф Брейн из «Вороньего гнезда» чинит парус, он должен закончить к завтрашнему дню. Венди Джонсон стирает подушки. Я подумал… может, если бы мы могли выйти в море на яхте…

Дин замолчал, не договорив, потому что не знал, как облечь в слова свои расплывчатые надежды.

— То вспомнили бы, как это бывало раньше, — досказал за него Эрик. — Какими мы сами были раньше.

Эрик, конечно, все понял.

— Да.

Эрик натянул плед до подбородка.

— Ну, и каково это — быть любимым сыном?

— Одиноко.

Эрик вздохнул:

— Помнишь, когда она меня любила? Когда я был прекрасным спортсменом с отличными отметками в школе и многообещающим будущим. Мама и папа приезжали на остров только один раз — в футбольный сезон. Мама одевалась в самую лучшую «повседневную» одежду и ходила на каждый матч, в котором ее сын играл главным нападающим. Когда сезон кончился, они снова уехали.

Эрик так долго жил в теплых лучах родительского внимания, что по ошибке принял гордость за любовь и понял глубину своего наивного заблуждения, только когда рассказал им о Чарли. С тех пор мать с ним не разговаривала.

В итоге получилось, что эстафету семейного бизнеса перенял Дин, младший и не столь совершенный сын. Дин никогда особенно не рвался в бизнес, но ожидания семьи, особенно семьи богатой, вещь прилипчивая, как паутина.

— Я помню, — тихо сказал он.

— Вчера ночью, часов в одиннадцать, я слышал телефонный звонок.

Дин отвел взгляд, не в силах посмотреть в глаза Эрику.

— Да, это звонил сотрудник фирмы, который…

— Не трудись, братец. Это ведь была она, правда?

— Да.

— Она все еще в Афинах?

— Во Флоренции. Она не постеснялась сообщить, что сделала очень удачные покупки.

Еще она сказала: «Дин, приезжай, на вилле достаточно свободных комнат». Словно то, что ее старший сын умирает, не имело никакого значения.

Эрик повернулся к Дину с надеждой во взгляде:

— Они приедут со мной повидаться?

— Врать не имело смысла.

— Нет.

— Ты сказал им, что это конец? Что я не долго протяну?

Дин тронул брата за руку. Этот короткий жест, внезапное проявление интимности, удивил обоих.

Эрик вздохнул:

— Что хорошего в мучительной смерти от рака, если родственники не рыдают у твоей постели?

— Но ты не один, — мягко возразил Дин. — Здесь я.

На глаза Эрика навернулись слезы.

— Знаю, братишка, знаю…

Дин сглотнул ком в горле.

— Не позволяй ей тебя задеть.

Эрик закрыл глаза.

— Когда-нибудь она еще пожалеет, только будет поздно.

Последняя часть фразы получилась смазанной: Эрик задремал. Дин подошел ближе и бережно подоткнул одеяло со всех сторон.

Эрик сонно улыбнулся:

— Расскажи о своей жизни.

— Рассказывать особенно нечего. Работаю.

— Забавно получается — я читаю сан-францисские газеты только для того, чтобы узнать о тебе и родителях. Такое впечатление, что ты завсегдатай ночных клубов и завидный жених. Если бы я хуже тебя знал, то сказал бы, что у тебя есть все.

Дину хотелось со смехом ответить: «Да, у меня есть все, чего может желать человек», но это было бы враньем, а он никогда не умел врать брату. И дело не только в этом. Дину хотелось поговорить с Эриком как прежде, как брат с братом, чтобы слова шли от самого сердца.

— В моей жизни чего-то не хватает… сам толком не знаю, чего именно.

— Тебе нравится твоя работа?

Вопрос удивил Дина. Никто никогда не спрашивал, нравится ли ему работа, а сам он не потрудился задать себе этот вопрос. Но ему не нужно было долго думать над ответом.

— Нет.

— Ты кого-нибудь любишь?

— Нет, я давно не был влюблен.

— И после этого не можешь понять, чего в твоей жизни не хватает? Брось, Дино, речь не о том, чего тебе не хватает.

— Проблема в том, есть ли в твоей жизни хоть что-нибудь! — Эрик зевнул и закрыл глаза, он уже устал. — Господи, все эти годы я желал тебе счастья… — Он на секунду задремал, но потом снова открыл глаза и неожиданно спросил: — Помнишь лагерь «Оркила»? Вчера я почему-то вспомнил, как мы попали туда в первый раз.