Мой бывший муж - Оливия Лейк Страница 43

– Земляника, ну, как настроение? – спросил, когда загрузились для поездки к моим. Родители давно уехали из шумного центра в дом на Рублево-Успенском.

– Хорошо, я деду буду помогать шашлыки жарить. Он обещал!

Я улыбнулся. Ника действительно повеселела: вчера у Кати ее развлекали ребята из персонала и смешили посетители. К себе уже привез довольную и уставшую. Она девочка красивая, высокая для своих лет, чувствую, еще годика четыре и ребята начнут засматриваться, а она влюбляться. Я сам в тринадцать лет первый раз девчонку поцеловать попытался! От матери ее получил, помню, такого нагоняя! Скоро настанет моя пора кровиночку от всяких козлов защищать!

– Ник, ты там бабу с дедом не изводи сильно, ладно?

Эти ее расследования.

– Да ладно, пап, не парься, – отмахнулась Ника и достала книгу со звучным названием «Копченая селедка без горчицы». Так, подождите, ей точно девять лет? – Мама все объяснила еще тогда, после Чупы.

– И что же объяснила мама? – полюбопытствовал я.

– Сказала, что у тебя подруга появилась, – ответила просто. – Ну, и чтобы я вела себя хорошо, если снова встречусь с ней, – и на меня серьезно взглянула: – Я буду пай-девочкой.

Я только языком щелкнул. Настрой у нее поразительно спокойный, удивительно даже. Нужно с Катей обсудить, что именно наша дочь смотрит, читает, и с кем общается. Слишком взрослая стала.

Мы подъехали к внушительному особняку, и ворота автоматически раскрылись.

– Кто приехал! – отец шел к нам с аккуратной вязанкой березовых дров. – Для бани, – кивнул и, оставив на нижней ступеньке, Нику приобнял. – Пошли шашлыки жарить?

– И сосиски! – заливалась она.

– И сосиски, конечно.

Я пошел в дом. Мама нашлась на кухне – дегустировала соленья, пока домработница крошила салаты и тушила что-то грибное в сотейнике.

Ирина Владимировна Полонская в прошлом главный санитарный врач по Москве и области всегда была женщиной занятой, но умела все! Просто лет пятнадцать назад ультимативно заявила, что хочет отдохнуть и весь быт перешел к наемному персоналу. Она даже кофе больше не варила. Я лично был не против – имела право так-то, а еду можно из ресторана заказать, тем более я от родителей съехал сразу как школу окончил.

– Привет, сынок, – мама в щеку меня поцеловала и осмотрелась: – Где внучка-то? – и так остро на меня взглянула. Наверное, решила, что не привез. После случайной встречи Вики с Никой, мне пришлось очень неслучайно поговорить с матерью. Она знала про планы с косаткой, но клятвенно заверила, что никаких паучьих заговоров не плела. Ника – внучка и мои женщины якобы априори будут для Ирины Владимировны на ступень ниже. К узам крови мама относилась серьезно, это да. Я не то чтобы не верил Вике, но проверить нужно было. Так, на всякий случай.

– Деду помогает, – усмехнулся я. Пусть не боится, привез я Нику, не лишил встречи.

– Я к ним, пойду поздороваюсь.

– Мам, будь осторожна в выражениях.

Она нахмурилась, не поняла.

– Про Вику.

– Если хочешь знать, я считаю…

– Я не хочу, – мягко прервал. Мать все-таки. Но ее позицию знал: если они уже знакомы, что я скрываю Вику? Сам тумана нагоняю! Как объяснить, что дым токсичный у меня в голове!

Я вышел на полностью застекленную террасу, прозрачную, как слеза, а ноябрьская морось только усиливала ощущение рыдающего неба. Затянулся айкосом и скупо улыбнулся, наблюдая за возней в беседке: зона барбекю превратилась в игровую площадку. Ника раскраснелась и стянула шапку с шарфом, куртку расстегнула и носилась с шампурами за дедом. Он побагровел от натуги, видно, сложно уже поспевать за активным ребенком. Надо сказать, чтобы поменьше носился за ней, инфаркт не хватало заработать.

Нужно помочь ему и проветриться в дыму. Тем более Ника шампура, как рапиру начала использовать. Вот, значит, для чего она про фехтование спрашивала в последнее время. Зря отец не использовал решетку. Видите ли, для него такое мясо не настоящий русский шашлык. Зря.

– Вкусно? – спросил у Ники, уплетавшей поочередно сосиски и мясо, закусывая хрустящим ломтем домашнего багета и запивая сладким лимонадом. Кто тут вообще гимнастка?!

– Очень вкусно! – едва прожевав, ответила. Вероника обожала ездить к бабушкам и дедушкам: здесь не ругали, баловали, защищенная и обласканная безоговорочной любовью своих родных. И все равно целиком и полностью мамина дочка.

– Дед, а вот скажи мне, – Ника очень прямо и проницательно, как ей показалось, посмотрела на него, – ты дружишь с Викой?

– Не понял, – отец даже покраснел.

Мне хотелось и смеяться, и плакать. Ты дружишь с Викой?!

– Вот папа дружит, и она целует его в губы. А тебя?

– Ника, хорошая моя, ну ты о чем вообще?

– Ба-ба! – она покачала головой. Разговор серьезный.

– Земляничка, Вика своих друзей, – я обвел взглядом родителей, – целует в щеку.

– Эх, папа, – она вздохнула картинно. – Значит она твоя девушка, а не подруга.

– Так, я предлагаю разрезать пирог, – Ирина Владимировна Полонская сглаживать углы умела и отвлекать детей. Или ей так казалось.

– Знаете, что говорит Флавия де Люс? – спросила Ника, когда мы с отцом встали, чтобы поговорить с глазу на глаз.

– Что? – спросил он с любопытством. Я перекрестился. Некоторые цитаты этой героини не в бровь, а в глаз.

– Девочка с девочкой всегда понимают, нравятся ли они друг другу. Это с мальчишками сложно, а у девчонок все понятно в первые три секунды.

– И что это значит? – спокойно поинтересовался я. Неужели вердикт вынести готова?

– Это не совсем так, – медленно проговорила Ника. – Я пока не определилась.

Ясно, это намек на «мою девушку» Вику. Тема, значит, не закрыта. Ладно, поживем-разберемся. Сейчас насчет Умарова с отцом перетереть нужно.

– Пап, – начал я, когда мы уединились с кофе в его кабинете, – взгляни на это, – и подал ему папку. – Все, что мои люди смогли нарыть за ночь.

– Хм… Это то, что я думаю?

Я только кивнул.

– За что такая немилость? – сухо поинтересовался отец, просматривая документы и бормоча вслух: – Птицефабрика, три фермы…

– Этот хрен с горы к Кате приставал.

Папа очки снял и прямо на меня посмотрел:

– Ты хочешь отжать бизнес у мужика, только потому что он к бабе твоей полез? Катерина вообще-то свободная женщина и имеет право…

– Я бы ему еще ноги и руки поломал, если бы не был точно уверен, что Катя убьет меня за это. Умаров не просто яйца к ней подкатывает, я уж молчу, что семейный. Он принудить ее пытается. Катя мать моей дочери, жена моя… Я за них порву.