Брачные игры - Джейн Фэйзер Страница 43

– Понятно.

При таком отношении сторожу лучше забыть о рождественской премии, подумал Дуглас с вполне оправданным раздражением. Он не желал, чтобы эта женщина, да и любая другая, расхаживала по его приемной, словно полноправная хозяйка. Впрочем, справедливости ради он мог легко себе представить Лауру, отметающую все возражения сторожа как не заслуживающие внимания.

– По-моему, такая ткань идеально подойдет для комнаты ожидания, дотторе, – щебетала Лаура, не замечая его молчания и отсутствия энтузиазма. Она протянула ему образец набивной ткани из хлопка. – Только вообразите ее на стульях. Кстати, я видела в одном очаровательном магазинчике в Кенсингтоне несколько чудесных кресел с подлокотниками, которые будут прекрасно смотреться в чехлах из предлагаемого мною материала. Надо будет сделать оборку внизу, чтобы спрятать ножки... Ножки так вульгарны, вы не находите?

– Мне всегда казалось, что они необходимы, – сухо заметил Дуглас.

– О, разумеется, – небрежно взмахнула рукой Лаура, – но мы ведь не обязаны оскорблять свое зрение вульгарными вещами, даже если они необходимы, не правда ли, дотторе? – Лаура погрозила ему пальчиком. – А вот это будет восхитительно смотреться на окнах, со шнуром и кистями подходящего оттенка. – Она представила на его обозрение другой образец, выглядевший точно так же, как первый.

Дуглас пригляделся:

– Разве вы показываете мне не одну и ту же ткань?

– Нет-нет... разве что для мужского глаза. – Она нетерпеливо тряхнула головой. – Видите, здесь совсем другой рисунок, да и расцветка отличается. Тут золотистый фон, а там голубой.

– Понятно, – кивнул Дуглас, вспомнив дворец на Парк-лейн. Там тоже преобладали голубые с золотом тона, но помещение по крайней мере не выглядело как деревенская кондитерская.

– А еще мы повесим на окна прелестные кружевные занавески. – Лаура с триумфом продемонстрировала ему отрез белого кружева. – Только представьте, дотторе, как будет красиво. – Она поспешила к одному из высоких окон, повесив на одну руку кружево, а на другую набивное полотно. – Какая прелесть!

– Да, – произнес Дуглас слабым голосом. Боже правый, такие финтифлюшки в приемной солидного врача. Да он станет посмешищем среди представителей его профессии!

– И золоченые столики у каждого кресла, – вдохновенно продолжала Лаура. – Для удобства, как вы понимаете. Я уже кое-что присмотрела. – Она широко раскинула руки. – С цветочными натюрмортами на стенах мы создадим здесь атмосферу красоты и уюта, идеально подходящую для больных и страждущих.

Скорее для будуара стареющей дамы! Дуглас поморщился. Но если он так скажет, вряд ли его слова пойдут на пользу его ухаживанию. А вот если он будет кивать, улыбаться и тянуть время, вполне возможно, что затея умрет естественной смертью.

– Подождите, пока услышите, что я придумала для вашего кабинета.

Лаура устремилась в смежную комнату. – Здесь мы повесим такие же кружевные занавески от солнца и плотные шторы из золотистого гобелена с вишневой бахромой и кистями, которые будут прекрасно сочетаться с темно-красной кожаной мебелью и поверхностью письменного стола, обтянутой кожей того же цвета. И разумеется, ковер! Во весь пол, с рисунком из красных, золотистых и голубых тонов. Да, это будет великолепно. Только представьте себе, дотторе.

Дуглас представил и содрогнулся. Неужели она думает, что он будет обследовать больных в помещении, смахивающем на бордель? Он прочистил горло, пытаясь найти деликатный способ отвлечь ее от безумной идеи, но Лаура не замечала его мучений:

– Здесь мы повесим картины... Итальянских художников, разумеется. Ничто не может сравниться с итальянской живописью. Никаких репродукций, естественно, так что мне придется заняться украшением стен лично. Обойдется недешево, но затраты себя оправдают.

Дуглас снова прочистил горло.

– Мои средства не беспредельны, синьорина. Лаура небрежно отмахнулась:

– О, мы, итальянцы, умеем торговаться. Не беспокойтесь, дотторе. Я все устрою.

– Очень любезно с вашей стороны, мисс Делла Лука... Лаура... взять на себя все хлопоты, но боюсь... – Он взглянул на часы. – Я жду пациента с минуты на минуту и должен подготовиться.

– Да-да, конечно, у вас столько дел, дотторе. Не смею вас задерживать. – Она вернулась в приемную и принялась собирать образцы тканей, разбросанные повсюду. – Но вы не сможете добиться успеха без надлежащего окружения. Разве можно представить личного врача королевы в такой убогой обстановке? Боже, ни в коем случае. – Она издала смешок.

– Королевы? – тупо переспросил Дуглас, гадая, откуда могла взяться такая идея.

Лаура рассмеялась и похлопала его по плечу:

– Да будет вам, дотторе. У всех есть свои амбиции, а вы не из тех, кто довольствуется малым. Я прочитала это в ваших глазах.

Наверное, по-итальянски, подумал Дуглас, продолжая смотреть на нее с застывшей улыбкой. Ему уже начинало казаться, что улыбка приклеилась к его лицу навечно и он никогда не избавится от этой гримасы.

– Вы должны предоставить такие вещи мне, – заявила Лаура непререкаемым тоном. – У вас есть более важные заботы, дотторе... ах, никак не привыкну называть вас по имени... Так вот, Дуглас, можете спокойно заниматься мужскими делами, а я займусь женскими. И не возражайте.

– Вы слишком добры, – выдавил он. – Позвольте проводить вас.

Он проводил ее вниз по лестнице и дальше, на улицу, затем решительно закрыл дверь, удержавшись от соблазна запереть ее на замок. Его остановила мысль, что будущему пациенту едва ли понравится запертая дверь.

Он вернулся к себе, поражаясь, как в кругу его новых знакомых могли оказаться две столь разные женщины, как Честити Дункан и Лаура Делла Лука. И впервые за все время ощутил укол сомнения. Стоят ли деньги Лауры и ее очевидное желание посвятить себя карьере мужа такой цены, как брак?

Дуглас решительно отогнал от себя предательские мысли. Не он первый, не он последний, люди идут на подобные компромиссы с давних времен. Лаура – именно то, что ему нужно. Вряд ли они будут проводить много времени вместе. Он даст ей то, чего она ждет от брака, а она даст ему то, в чем нуждается он.

Но личный врач королевы? Боже правый. Это уж чересчур. Пусть тешится своим набивным ситцем, если ей угодно, но всему есть предел.