НеВозможно - Даниэла Стил Страница 43

Наутро, прежде чем Лайам покинул ее номер, они опятьзанимались любовью. Потом вместе принимали душ и беспрерывно смеялись. Теперьони оба почему-то воспринимали свои отношения с изрядной долей юмора и каким-тоудивлением, с легким сердцем и великодушием, которых им недоставало до тойпарижской ссоры. И опять больше всего Саше хотелось верить, что отношения сЛайамом возможны. Но при той разнице в образе жизни и в возрасте, которая ихразделяла, трудно было представить, какую форму они примут. Все будет зависетьот степени терпимости, какую они готовы проявить по отношению друг к другу. Поее мнению, ключ к успеху заключался именно в этом – в способности каждогопозволить другому оставаться собой. А вот в этом-то как раз она и сомневалась.И чтобы что-то у них получилось, потребуется терпение, огромное желание, аможет, даже чудо.

На прощание Лайам ее поцеловал. Она стояла в дверях номера вмахровом халате и молча смотрела ему вслед. О чем она думала? Она и сама несмогла бы ответить на этот вопрос. Хотела быть с ним и страшилась общегобудущего, знала, что не в силах перед ним устоять и одновременно хотела бытьсильной, чтобы суметь справиться со всепоглощающим желанием. Он обернулся,улыбнулся ей, их глаза встретились, и все в ее душе растаяло. Саша любила егоеще сильней, чем прежде, такого, какой есть.

Через полчаса она встретилась в вестибюле с Ксавье. Саша таки сияла. Лайам пообещал на выходные прилететь в Париж, а у нее созрел еще одинплан. Она давно собиралась в Италию, познакомиться с новыми художниками, инаметила для этой поездки май. Теперь она решила взять с собой Лайама, и ввыходные она ему об этом скажет.

– У тебя такой счастливый вид! – заметил Ксавье сулыбкой. – Что происходит, мам? – Он уже начинал думать, что дело втом человеке, с которым Саша встречалась в свой первый вечер в Лондоне. Он нестал ходить вокруг да около. – У тебя роман с тем парнем?

– Да нет. Он симпатичный, но скучный. – ФилипХеншоу ей понравился, хотя никакого влечения она не испытала. Теперь, когда кней вернулся Лайам, о Филипе она и думать забыла. Саша понимала, чтовозобновлять отношения с Лайамом – чистое безумие, но ей так хотелосьпредпринять вторую попытку. Она говорила себе, что делать из раза в раз одно ито же и ожидать другого результата как раз и есть признак помешательства. Ноустоять перед ним было выше ее сил, сейчас она была абсолютно счастлива, чтоЛайам снова рядом. И не могла дождаться выходных. Они обсуждали и возможностьее регулярных поездок в Лондон, но Саша боялась, что об этом так или иначе скоростанет известно сыну. Открываться детям она пока не собиралась. Сначала надоубедиться, что из этих отношений что-то получается.

Водитель отвез ее в аэропорт. В Париж Саша вернулась в такомже прекрасном настроении. Бернар с Эжени заметили это сразу, как только онапереступила порог галереи.

– У тебя хорошее настроение, – вежливо заметилБернар.

А вечером, придя домой, она обрадовалась щенку. Теперь,когда Лайам снова вернулся в ее жизнь, она радовалась всему и всем. С Лайамомсама ее жизнь делалась другой. Радостной, непредсказуемой.

Неделя была насыщена делами, а в пятницу вечером Саша сталаготовиться к приезду Лайама. Она приготовила его любимое жаркое, спагетти исалат, накупила сладостей в магазине деликатесов «Фошон». Лайам прилетел точнопо расписанию. Они ужинали в столовой, со свечами и музыкой. Это было похоже намедовый месяц, а точнее – на медовый вечер. А в субботу Саша объявила, чтоприглашает его с собой в мае в трехнедельную поездку по Италии. Лайам пришел ввосторг. Все складывалось замечательно.

Весь апрель на уик-энды Лайам прилетал в Париж. Один раз онивместе ездили в Довиль. Остановились в занятном старом отеле, гуляли по берегуморя и играли в казино. Удивительным образом никто из Сашиного окружения покане догадывался об их романе. Лайам приезжал в пятницу на ночь глядя, посубботам они на людях не появлялись, а по воскресеньям гуляли по городу илиуезжали на машине за город. Они ходили на мессу в Сакре-Кёр, гуляли поЛюксембургскому саду, по набережным. Никого знакомых не встречали, а на всеприглашения, выпадавшие на выходные дни, Саша отвечала отказом. И не потому,что стремилась спрятать Лайама от своих знакомых, а потому, что дорожила каждыммигом, проведенным вдвоем. Пару раз они ужинали в Маре в компании егодрузей-художников, которые, узнав, кто она такая, были потрясены. Большинствоэтих парней были вдвое моложе ее, отчего Саша чувствовала себя не в своейтарелке, но всякий раз говорила себе, что это лишь малая жертва, которую надопринести ради Лайама. Своим приятелям Лайам представлял ее как мать своегодруга. Она понимала, что ему необходимо общаться с людьми своего круга. Она сосвоими заказчиками, знакомыми и друзьями встречалась в будние дни, пока Лайамбыл в Лондоне. Они договорились, что будут жить по такому расписанию. Если быЛайам оставался в Париже в будни, это все усложнило бы, тогда их роман уже неудалось бы скрывать, тем более что галерея находится в том же доме, где Сашинаквартира. Они условились не выставлять своих отношений напоказ, пока сами нерешат, что это у них серьезно.

Первого мая они отправились в Италию. Начать поездку решилис Венеции, где провели четыре восхитительных дня. Они чувствовали себямолодоженами. Лайам прилетел из Лондона, Саша – из Парижа, и встретились ониуже в отеле. Они исполнили весь набор туристических развлечений, проехались нагондоле под мостом Вздохов, что, по заверению гондольера, должно было навекипривязать их друг к другу. Предавались чревоугодию в ресторанах, ходили помагазинам, осматривали соборы и музеи, сидели в уличных кафе. Это были их самыесчастливые дни.

В Венеции они взяли напрокат машину и поехали во Флоренцию,где у Саши были назначены встречи с четырьмя художниками. Здесь их программабыла практически такой же, как в Венеции, а в промежутках они общались схудожниками. Работы двух из них заинтересовали Сашу. Они могли бы занятьдостойное место в ее галерее. Насчет третьего, скульптора, она пока сомневаласьи взяла время на раздумье. Работы его были весьма необычные и, пожалуй,несколько громоздки для ее залов. Четвертый оказался самым обаятельным из всех,но работы его Саша отвергла, не колеблясь, деликатно объяснив, что ее галереяеще не доросла до такого искусства. Она не любила говорить людям неприятные вещи.Зачем оскорблять их в лучших чувствах, открыто высказывать свое неприятие,когда кому-то то, что они делают, может очень даже нравиться. Лайаму все большеимпонировала Сашина манера вести дела. Он видел, что она доброжелательныйтонкий профессионал и тактичный, искренний человек.