Репутация герцога - Сюзанна Энок Страница 43

— Великолепно, правда? — сказал король, махая рукой. — Привет, друзья, и добро пожаловать!

— Каким образом столько людей узнали об этом? — тихо спросила Жозефина, взяв отца под руку. — Ты сказал мне только вчера.

— Я позаботился, чтобы газеты вчера утром опубликовали объявление, — ответил он, шагая вслед за капитаном Милтоном, который направился к закрытым дверям конторы.

— А вот и вы, мистер Халлоуэй, мистер Оррин. Давайте откроем дверь? — Король повернулся к толпе: — Спасибо за вашу поддержку и ваш энтузиазм. Я хочу первым приветствовать вас, новых жителей Коста-Хабичуэлы!

Толпа заревела. Сколько людей! Клерки и фермеры, старьевщики, слуги, дворники, шахтеры, пекари — все они хотели начать новую жизнь в раю и готовы потратить на это последний пенни. Было странно и печально видеть их счастливые, полные надежды лица и знать, что через месяц они возненавидят Коста-Хабичуэлу и тех, кто ее представлял. Они возненавидят и ее, Жозефину. И она этого заслуживает.

— Улыбайся, — прошептала мать, взяв ее за руку, когда отец ее отпустил.

— Как я могу? — ответила она.

— У нас нет другого выхода, дочка.

К ним пробрался герцог Хейрек.

— Присоединитесь к королю, ваше величество, — улыбнулся он ее матери. — Я прослежу, чтобы благодарная публика не подняла нашу принцессу на руки.

— Вы не находите, что это несколько мелодраматично? — прокомментировала Жозефина, принимая розу от юной девушки.

— Чепуха. Они поклоняются вам. Я вам поклоняюсь!

Она смотрела на него, жалея, что он не Мельбурн:

— Вы?

— Да. Я говорил с его величеством. И хотя официально ничего не решено, я хочу, чтобы вы знали, что я намерен просить вашей руки. — Зеленые глаза оценивающе глянули на нее. — Вас это не удивляет?

— А должно?

Его улыбка стала шире.

— Полагаю, нет. Меня беспокоит только то, что вы можете отклонить предложение в надежде получить его от Мельбурна.

Ее сердце дрогнуло.

— Мельбурн? Я его едва выношу.

— Не нужно притворяться, ваше высочество. Его богатство и власть непревзойденны. Но все мы знаем, что он не женится, если от него ждут, что он оставит Англию.

— Вы весьма хорошо изучили Мельбурна, — сказала Жозефина, пытаясь сдержать напряжение в голосе. Она уже знала, что Себастьян этого не сделает, но это не означает, что она хочет слышать об этом от других. Как ее отец мог так просчитаться?

— До некоторой степени, — уже тише продолжил Хейрек. — Например, я знаю, что вы делили постель.

Кровь отхлынула от ее лица.

— Что? Почему…

— Я не возражаю. Правда. Растить ребенка Гриффина, особенно если его внешность сделает происхождение очевидным, для нас может быть очень выгодно. Так что продолжайте поступать, как желаете.

На мгновение ее ум отказался принимать то, что она только что услышала.

— Я… я понятия не имею, о чем вы говорите, сэр, но даже в противном случае я бы…

— Я не чудовище, ваше высочество. Я не собирался оскорблять вас или угрожать. Вы мне приятны, и я думаю, мы будем хорошей парой. Много браков заключается просто ради политической или финансовой выгоды. В нашем случае это тоже имеет место, но мы, по крайней мере, нравимся друг другу. И пока мы находимся в Лондоне, пожалуйста, продолжайте поощрять Мельбурна. Я не вижу в этом ничего дурного.

— Я… — Она нервно покашляла, пытаясь собраться с мыслями. — Признаюсь, — наконец сказала она, — вы меня удивляете.

Он склонил голову:

— Вы принцесса, я герцог. Мы выше той чепухи, которая заботит других.

— Спасибо, лорд Хейрек.

— Пожалуйста, зовите меня Чарлз.

— Тогда спасибо, Чарлз.

Подошел лейтенант Мей и поклонился, прижав руку к груди.

— Ваше высочество, его величество просит вас присоединиться к нему и королеве.

— Спасибо, лейтенант.

Так вот какая жизнь ее ждет. До приезда в Лондон, когда она с отцом изучала список холостых аристократов, с которыми можно заключить брачный союз, она смотрела на богатство, возраст, титул. И когда она увидела Себастьяна Гриффина, удовлетворявшего всем ее требованиям, в ней проснулась надежда.

Как она уже поняла, Хейрек куда лучший партнер для нее, чем Мельбурн. Чарлз не задавал вопросов и спокойно относился к тому, что знал.

Хейрек — это выбор, который она должна сделать. Но Жозефина Эмбри не хотела мужа, который одобряет ее любовную связь и позволит все, что угодно, лишь бы это шло ему на пользу.

Дрожь охватила Жозефину.

Неужели она вроде Хейрека и позволит, чтобы случилось непоправимое? Да, она была такой прежде. И если ничего не сделает, то останется богатой и свободной. Если же она станет помогать Мельбурну, то ее и ее родителей, вероятно, повесят.

Если не найдется третьего пути. У нее приблизительно десять часов, чтобы придумать выход. И ленч с сестрой и невестками Себастьяна и его отличавшейся богатым воображением дочерью еще больше осложнит дело.

Впервые она задалась вопросом, способна ли на серьезный поступок. Но если она потерпит неудачу, то последствия будут столь ужасны, что не стоит об этом и думать. Как и в том случае, если она преуспеет.

— Вы знаете каких-нибудь пиратов?

Жозефина улыбнулась, видя, как дочь Себастьяна намазала маслом толстый кусок хлеба.

— Ну, если бы они признавались в пиратстве, их могли бы арестовать. Но у меня были предположения. Один человек носил на глазу повязку, а на плече у него всегда сидел зеленый попугай. Я почти уверена, что он был пиратом.

Маленькая девочка, округлив глаза, подпрыгнула на стуле.

— Как его звали? Я составляю списки знаменитых пиратов.

— Он называл себя Страшный Нед.

— Ой, — выдохнула леди Пенелопа. — Новый. У него все руки и ноги на месте?

— Пип, — леди Элинор Деверилл прикрыла улыбку салфеткой, — позволь принцессе Жозефине поесть. Ты ее голодом уморишь.

— Но я должна добавить Страшного Неда в свой список.

— Я не возражаю, — вставила Жозефина. — Правда, так приятно обсуждать что-то, кроме Коста-Хабичуэлы.

Девочка шевельнулась в кресле кафе, где они сидели, затем прислонилась к правой руке Жозефины.

— Я рада, что мы вместе завтракаем сегодня, — счастливо сказала она, откусывая хлеб. — Вы мне очень нравитесь, принцесса Жозефина.

Господи! Легкое прикосновение к ее руке сказало так много. Жест говорил о доверии, которого Жозефине почти не приходилось испытывать. Это согрело ее душу.

— Вы мне тоже очень нравитесь, леди Пенелопа. Зовите меня Жозефиной.