Умереть, чтобы угодить - Линда Ховард Страница 42

Он подхватил снизу ее грудь, принялся водить большими пальцами по соскам. Сквозь плотную ткань его джинсов Сара ощущала твердую, как камень, выпуклость, упирающуюся ей в ягодицы. Ноги угрожали подвести ее, дыхание стало быстрым и частым, напоминающим одышку.

— Выбирай, — прошептал он ей на ухо. — Поскорее или лучше не спешить?

Поскорее! Как можно скорее!

Она отстранилась и обернулась, отступив к самой стене. Кахилл смотрел на нее взглядом тигра — голодного, но терпеливого, уверенного, что добыча никуда не денется. Она и вправду была добычей, и оба знали это. Оставалось лишь решить, насколько легкой будет победа. Гордость требовала от Сары сопротивляться до последнего.

— У меня есть одно правило, — заговорила она. Кахилл насторожился:

— А меня оно устроит?

Ей удалось невозмутимо пожать плечами:

— Понятия не имею.

Он провел ладонью по своей щеке, покрытой колкой щетиной.

— Все-таки расскажи.

Она усмехнулась:

— Я не сплю с теми, кого могу победить в бою.

Настороженность постепенно уступала место недоверию. Кахилл вытаращил глаза:

— Ты хочешь, чтобы я отвоевал свое право на секс с тобой?

Сара опять пожала плечами и направилась к мату:

—Я бы выразилась не так грубо. Но в целом ты прав.

Он глубоко вздохнул:

— Сара, это неудачная затея. Ты можешь пострадать.

— Этого ты не допустишь, — убежденно перебила она.

Он прищурился:

— Ты и вправду настолько уверена в себе?

Сара улыбнулась, глядя на него через плечо. Эта улыбка напомнила ему звериный оскал. Даже если Сара потерпит поражение, бой раззадорит ее.

— Ты пойдешь на все, лишь бы я не пострадала.

Кахилл знал, что так и будет, и это ему не нравилось.

— Думаешь, я позволю молотить меня как грушу? Дам тебе выиграть?

Сара тяжело вздохнула:

— Если ты свернешь мне челюсть или отправишь меня в нокаут, из-за боли и плохого настроения я буду не в состоянии лечь с тобой в постель.

— А если ты измотаешь меня в поединке, я буду ни на что не способен.

Сара грациозно приподняла плечо:

— Сложное положение.

Кахилл поскреб щеку:

— Дьявол!

— Ты же рвался в постель, — не удержавшись, напомнила ему Сара.

Минуту он смотрел на нее, потом принял решение, и его лицо стало жестким.

— Ладно, вот как мы поступим: устроим состязание по стрип-рестлингу.

Сара чуть не ахнула вслух.

— Это несправедливо! Рестлингом я никогда не занималась, к тому же ты тяжелее меня на добрых семьдесят пят фунтов.

— Почти на сто, — поправил Кахилл, и Сара мысленно ужаснулась. Значит, она все-таки ошиблась, прикидывая в возможности.

— Ты же сама все это затеяла. Ты знала, что я не стану драться с тобой в полную силу, так что соглашайся. По крайней мере так ты останешься цела. Да, и еще ты должка дать мне фору.

Последнее требование заинтересовало Сару. Насчет своих возможностей она не питала иллюзий, но сражаться с противником, который намеренно поддается ей, тоже не хотела.

— Договорились.

Он подбоченился и склонил голову набок.

— Вот как мы поступим: моя задача — положить тебя на лопатки, а твоя — отправить меня в нокаут любым известным тебе способом. Проигрывает тот, кто первым разденется догола.

Сердце Сары было готово выскочить из груди. При мысли о том, что им придется бороться почти обнаженными, у нее закружилась голова.

— Но это еще не все, — продолжал он, — сначала договоримся о том, что считать предметом одежды, и начнем с равного количества этих предметов.

Сара согласно кивнула, признавая его правоту. Он оглядел ее:

— Сережки придется снять. Они могут врезаться в кожу. Сара безмолвно вынула из ушей золотые гвоздики и отложила их.

— У тебя браслет, у меня наручные часы — все правильно. — Он перевел взгляд на ее ноги. — Ты без носков, значит, и я сниму свои.

— Лучше давай оба разуемся, — предложила Сара, снимая сандалии.

Кахилл сбросил ботинки и носки.

— Сколько еще на тебе одежды?

— Четыре предмета — не считая браслета. Брюки, рубашка, лифчик и трусики.

— А на мне только три.

— Надень носки — будем считать их за один предмет. Он снова надел носки и шагнул на мат.

— Итак, у каждого по пять предметов. Значит, раздевание будет недолгим.

Как же он уверен в победе, негодяй! Сара тоже надеялась, что он победит, но если он рассчитывал выиграть бой со счетом пять-ноль, значит, он ни в грош не ставил женщин. Ее сила — в проворстве. Метнувшись вперед, как молния, она подцепила ногой его ногу и бросила его на мат прежде, чем он успел отразить нападение. Улыбнувшись, она отступила на безопасное расстояние.

— Снимай носки, — велела она.

Кахилл молча стащил носки, отбросил их и поднялся.

— Быстро же ты двигаешься, — заметил он, не сводя с нее бдительного взгляда.

— И мой сэнсэй так считает.

Через пятнадцать минут он пропыхтел: «Моя взяла» — и сполз с нее. Он скользнул взглядом по ее обнаженной груди, задержавшись на выпяченных сосках.

— Снимай трусики.

У нее от предвкушения что-то сжалось в животе. Стараясь поскорее отдышаться, она кивнула на свое запястье.

— А как же браслет?

— Его я приберегу напоследок.

Сара неловко поднялась. Ей пришлось собраться со всеми силами, чтобы оказать достойное сопротивление, а ему — сдерживаться, чтобы не причинить ей боль. Поединок продолжался дольше, чем предполагала Сара, а каждое прикосновение к почти обнаженному телу Кахилла вызывало в ней вспышку желания. Впрочем, и он явно держался из последних сил. Его кожу покрывал пот, спереди под трусами обозначалась крупная выпуклость. Челюсти были решительно сжаты.

Сара несколько раз глубоко вздохнула, подцепила пальцами эластичный поясок и спустила трусики вниз по ногам. Кахилл издал изумленный возглас, впившись взглядом в темный треугольник между ее ног. Не сводя с нее глаз, он стащил трусы и переступил через них. Пришла ее очередь сдергивать изумленный возглас.

— Подожди! — собственный голос показался ей хриплым. — Трусы я у тебя еще не выиграла.

— Давай сделаем вид, что они на мне, — предложил он и ринулся в бой.

В мгновение ока она очутилась на мате, но в последнюю секунду ухитрилась вывернуться и избежать досадного поражения. Кахилл оказался настолько тяжелым, что легко сбивал ее с ног — как в предыдущих раундах, так и в этот раз. Сара была благодарна ему за то, что он старался не причинить ей боли, но чувствовала себя беспомощной. Надеяться она могла лишь на собственное проворство и удачу, да и то пока оставалась на ногах.