Радуга до небес - Барбара Картленд Страница 42

— Отлично! Значит, готовы па все?

— Вот этого я пока не знаю.

— Другими словами, осторожно заметил он, — вам предстоит принять решение.

— Лоэлия с Джеком, — объяснила Диана, садясь на стул, — были ко мне необыкновенно добры, но не могу же я оставаться здесь всю жизнь, пользуясь их гостеприимством. Я должна чем-то заниматься. Единственное, что я решила окончательно и бесповоротно, это никогда больше не возвращаться к прежней жизни. Я не смогу смотреть в глаза высшему обществу, даже если оно и готово снова принять меня.

— Ну да ладно, — продолжала она. — Что мы все обо мне да обо мне. Давайте поговорим о вас. Чем собираетесь заняться вы?

— Я вам скажу, — ответил Барри. — Через пару дней собираюсь уехать отсюда и отправиться в Корнуолл. У меня есть там маленький домик на острове. Раз в неделю туда приплывает пароход. Только там мне никто не мешает, и я могу спокойно заняться своим любимым делом. Видите ли, сейчас я как раз заканчиваю книгу.

— Книгу? — удивилась Диана.

— Да, — кивнул Барри. — Джек уговорил меня написать книгу о моих приключениях и о тех людях, с которыми я встречался в Индии и в буддистских монастырях. Думаю, она получится интересной. Ведь всегда любопытно узнать, как живут и о чем думают люди, которые находятся вдали от современной цивилизации.

— А вы опишете в ней свои последние приключения в монастыре? — спросила Диана.

— Ага, значит, вы уже слышали об этом! — воскликнул Барри. — Ну конечно, Лоэлия вам уже все рассказала. Именно это приключение и было самым интересным. Главный монах, или по-нашему настоятель этого монастыря, — мой старый друг. Он -то и поведал мне, какая необыкновенная библиотека у них хранится. Однако пользоваться этими сокровищами имели право лишь монахи, живущие в самом монастыре.

Когда я понял, какие богатства таятся в недрах этой библиотеки, единственным моим желанием стало получить в пользование хотя бы некоторые рукописи.

Но это оказалось не так-то просто. Библиотека около сотни лет находилась в ведении монахов весьма почтенного возраста. Большинству из них было глубоко за восемьдесят, и они очень недоверчиво относятся к незнакомцам и туристам, к которым причислили и меня.

Надо отдать должное их проницательности: старцы были уверены, что рукописи, хранящиеся в библиотеке, обладают не только религиозной, но и художественной ценностью.

Я понял, что смогу увидеть эти бесценные сокровища, только если сам стану монахом. Вот почему я и принял сан.

Вы, наверное, знаете, буддистская религия не связывает монахов никакими обетами. Единственный, кто понял мои истинные намерения, был старый настоятель. Он помогал мне всем, чем только мог.

Прожив в монастыре несколько месяцев, я наконец вошел в доверие к библиотекарям и убедил их, что мир должен увидеть бесценные труды древних философов и мудрецов.

Кончилось все тем, что на прошлой неделе я вернулся домой с двумя рукописями, заверив монахов в том, что в случае надобности непременно обращусь к ним за помощью.

— Как интересно! — воскликнула Диана. Слушая его рассказ, она живо припомнила тот

день, когда впервые услышала от Лоэлии о том, что Барри стал монахом. Как жестоко она тогда страдала, не знав его истинных намерений!

— А вы еще собираетесь куда-нибудь? — спросила она.

— Не знаю, — ответил Барри. — Я, как и вы, тоже должен хорошенько подумать о своем будущем. Друзья убеждают меня заняться общественной деятельностью в Англии. В стране остро стоит проблема безработицы, особенно на севере, и очень хотелось бы предпринять что-нибудь в этом направлении. Многие не могут найти работу в течение десяти лет!

Мне кажется, если с умом взяться за дело, можно как-то помочь этим людям, а в их лице и всей стране в целом. Если нельзя устроить всех на работу, то по крайней мере можно попытаться вселить в них надежду на лучшее будущее, заставить поверить в себя. Вот этим-то я и собираюсь заняться.

Но сначала нужно закончить книгу. Это займет месяц или около того, а уж потом — в бой. Именно такой мне представляется моя дальнейшая деятельность.

Наступило молчание. Диана огляделась, впитывая в себя красоту окружающей природы.

Все вокруг дышало миром и покоем: и просторный сад с зелеными лужайками, и деревья, ветви которых гнулись под тяжестью плодов почти до самой земли, и белоснежные лебеди, скользящие по неподвижной глади озера, грациозно выгнув шеи.

И тем не менее, когда Барри закончил свою страстную речь, Диане показалось, что даже воздух вокруг них раскалился — таким пылом дышало каждое произнесенное им слово.

Сидя рядом с Барри и искренне восхищаясь им, Диана не могла не задаться вопросом:

«А как же я? Неужели мне так и не найдется места в вашей переполненной жизни?»

Позже, лежа в постели, Диана все думала о себе и Барри, о любви к нему. Она поймала себя на том, что строит планы их с Барри совместной жизни, ни капельки не сомневаясь, что они сбудутся.

Она больше не плакала, и если бы кто-нибудь увидел ее в этот момент, поразился бы спокойному достоинству и беспредельному мужеству, которым светилось сейчас ее лицо.

Все-таки она была дочерью Роберта Хедли. Тот же упрямый квадратный подбородок, те же решительно сдвинутые брови. Но самое главное — та же способность любыми способами добиваться своей цели. А цель у Дианы теперь была только одна — заставить Барри полюбить ее.

Когда наступило утро, Диана пошла искать Лоэлию. Подруга была в гостиной и беседовала с кухаркой производя хозяйственные расчеты.

— Можно поговорить с тобой, Лоэлия? Я на минутку.

— Что-нибудь случилось, дорогая? — удивилась та, почувствовав в голосе подруги решительные нотки.

Диана присела к столу, за которым работала Лоэлия.

— Ты мне дашь адрес Барри в Корнуолле? Лоэлия удивилась еще больше.

— А зачем он тебе? — спросила она.

Диана серьезно взглянула на нее.

— Я скажу, Лоэлия, — наконец проговорила она. — Знаю, тебе можно доверять. Так вот, во-первых, я люблю Барри.

— Так я и знала, — перебила ее Лоэлия.

— А он меня пока не любит, — продолжала Диана.

— В этом я не уверена, — заметила Лоэлия. — От Барри можно ожидать всего. Знаешь, мне кажется, он вообще никогда никого не любил, и если с ним это произойдет, он и сам не поймет, что с ним случилось.

Диана, милая ты моя, больше всего на свете я хотела бы, чтобы два моих самых близких друга поженились.

Как это ни странно, мне всегда казалось, что вы с Барри прекрасно подойдете друг другу, даже тогда, когда ты была взбалмошной светской девицей.

В одном вы с ним похожи. Есть в вас какая-то целостность, внутренний стержень, который не даст сломаться, как бы ни тяжела была жизнь.