Прощаю - отпускаю - Анастасия Туманова Страница 42

– Этому учит жизнь со старшим братом – тираном и деспотом, – притворно вздохнул юноша. – Ты меня всё детство бил – и я, разумеется, всегда мечтал навалять тебе в ответ! Вот и сбылось наконец.

– Всё ты, Колька, врёшь… – зевнул Сергей, снова падая на постель. – Я тебя молотил – а ты потом бегал к папеньке умолять, чтоб меня за это не выпороли. Тюфяк и мямля!

– Ага, а ты из-за этого так злился, что наподдавал мне ещё… – хмыкнул Николай.

– …и уж после ничьё заступничество не помогало, – закончил Сергей. – И ты всё таким же мямлей и остался. Одна радость – читать по ночам Шиллера… Да раскармливать мышей. Скоро он у тебя перестанет пролезать в дыру!

– Шиллер?..

– Колька! Не зли меня! И так не сплю полночи, тебя дожидаясь! Ну – рассказывай, что там, на этой глупой выставке? Там и впрямь наша Варя из Бобовин?

Тон Сергея был небрежным, полуприкрытые глаза бездумно следили за бьющимся светом свечи на стене. Но Николай, взглянув на брата, чуть заметно улыбнулся. Затем серьёзно сказал, глядя в морозное стекло:

– Знаешь, я и сам чуть было не влюбился. Варя так выросла, стала такой красавицей! Она и прежде была хороша, а уж теперь!.. Совсем взрослая барышня, затянута в корсет, платье, причёска… И волосы эти венецианские – просто червонное золото! Я весь вечер хотел потрогать, но не смел, разумеется. Словом, сказка! И, послушай, картины-то у неё, картины какие! Я ходил от одной к другой и рот забывал закрывать! Действительно, редкий талант, права маменька! Она там чуть ли не всё скупила! Завтра поглядишь, получишь удовольствие…

– Да что мне до её картин, право! – вспылил вдруг Сергей, и мышонок, высунувшийся было из норки, испуганно шмыгнул обратно. – Я ничего не смыслю в живописи и нужды в том не вижу! Скажи лучше, откуда у неё эта квартира на Полянке?

Наступило молчание. Николай, озадаченно взглянув на брата, потёр кулаком лоб.

– Вот этого и не знаю. И не подумал спросить… Вряд ли её собственная: чересчур богата, комнат пять или шесть… И обставлена хорошо. Серёжа! Но ты же не думаешь?..

Сергей в ответ только криво усмехнулся. Встал с кровати, медленно прошёлся по комнате, ероша руками густые пепельные волосы.

– Папенька её, говоришь, скончался недавно? – спросил он сквозь зубы, не глядя на брата. – А у мадемуазель Зосимовой уже большущая квартира на Полянке, полна гостей-мужчин, устроена выставка… Колька, тебя, несмотря на дурость, не тянет сложить два и два?

– Мне кажется, ты напрасно это всё… – неуверенно начал было младший брат… Но его перебил удар бешено запущенного в стену сапога.

– Серж! Да ты с ума сошёл, что ли?! – вскочил Николай. – Сейчас перебудишь весь дом! Уймись, душа моя! Коли нужда пошвыряться – возьми подушку, шуму меньше будет! Право, не вижу повода, чтобы беситься! Ведёшь себя так, будто вы с Варей были обручены!

– Да я ей, видишь ли, делал предложение, был грех… – всё с той же странной, кривой улыбкой сказал Сергей. – Которого она не приняла.

– Ты?! Предложение – Варе?! – Николай пристально всмотрелся в лицо брата и уверенно сказал: – Серж, я, кажется, всё понял. Ты пьян?

– Идиот! – Старший брат сел верхом на стул. Помолчав, тихо рассмеялся, и этот смех напугал Николая больше, чем полёт сапога минуту назад.

– Господи, как же просто всё… Как же всё просто и тривиально… Молодая девица оказывается в городе – и все принципы, вся девическая честь незамедлительно отправлены к чертям! Трёх лет не прошло – а она уже обзавелась квартирой и покровителями, устраивает себе выставки и приглашает на них князей Тоневицких! Недурно, правда?

– Про покровителя, по-моему, ты зря, – упрямо перебил Николай.

– Колька, ты, бесспорно, дурак, – серьёзно сказал Сергей. Он больше не смеялся и выглядел совершенно спокойным, но его синие холодные глаза болезненно блестели. – Неопытный сопливый щенок, который ничего в жизни не нюхал, кроме глупых стишков в гимназии о розах и козах. А я, слава богу, два года отслужил в гусарском полку. И, знаешь, у нас чуть не у каждого ротмистра имелась вот такая Варенька… С квартиркой в переулке близ казарм.

– И у тебя? – без улыбки поинтересовался Николай. Старший брат жёстко усмехнулся:

– Нет, брат… Но это, поверь, не из-за излишней принципиальности. Доходу было мало, камелия – вещь недешёвая. Вот когда приму папенькино наследство – тогда, возможно… А впрочем, провались они все, эти… – он коротко, грязно выругался, отвернулся к стене.

Некоторое время в комнате стояла тишина. Мышонок опять выглянул из норки, но на этот раз Николай не обратил на него внимания.

– Серж, я, возможно, и дурак, как ты говоришь… Но мне Варя таковой не показалась, – решительно объявил он. – И вела она себя прилично, и держалась с достоинством… И гости её так же… Воля твоя, но, по-моему, ты заблуждаешься.

– Хотел бы, брат. Видит бог, хотел бы, – медленно выговорил Сергей. – Но не могу закрыть глаза на очевидное. У тебя всегда с арифметикой было худо… Но прикинь хоть примерно, сколько стоит в месяц такая квартира в Замоскворечье? И сколько Варя может выручать за свои картинки? И много ли художников могут позволить себе подобные апартаменты?

Николай открыл было рот… Но так ничего и не сказал. Лишь спустя минуту осторожно сказал:

– Может быть, тебе лучше расспросить маменьку? Ручаюсь, она никогда не поехала бы сама и не повезла бы сестёр в гости к… чьей-то камелии. Или ты и маменьку считаешь неопытной, наивной особой?

С минуту Сергей с интересом смотрел на брата. Затем пожал плечами:

– Кто их разберёт, этих женщин…

Но всё же он был явно сбит с толку. Некоторое время напряжённо думал о чём-то, хмуря широкие тёмные брови. А затем вдруг ударил кулаком по спинке стула так, что тот затрещал.

– Нет, не понимаю! Хоть убей, не пойму! Ещё тогда перестал понимать, когда Варя с батюшкой внезапно из Бобовин исчезли! Ведь речи не было об отъезде, даже разговор не заводился! И вдруг – в три дня собрались и уехали! И – ни ответа, ни привета! Ни слова не написала ни Аннет, ни мне!

– Но как Варя могла тебе писать? – резонно спросил Николай. – Наверное, сочла это неприличным – писать в полк молодому человеку… К тому же она не нашего круга, могла попросту испугаться…

– Положим! Хотя, видит бог, я чуть не на коленях умолял её писать мне! Но Аннет-то она могла прислать пару строк? Или маменьке? Они же были в чудных отношениях, Варя их всегда благодетельницами звала! Что за спешка, что за тайны, что за исчезновения внезапные? Нет, брат, там, право слово, что-то нечисто…

– Поговори с маменькой, – снова посоветовал Николай. – Я уверен, она всё знает.

– Ещё не хватало мне обсуждать с кем-то свои сердечные дела, – холодно заметил Сергей. Младший брат изумлённо взглянул на него.

– Давно ли маменька для тебя – «кто-то»?

Сергей мрачно молчал, глядя в пол.