Пленник ее сердца - Тесса Дэр Страница 42

Она должна была стать тем единственным добрым делом, что он совершил в жизни, но сейчас смотрела на него с нескрываемым презрением.

– Вы правы, – повторила Полина, когда они вышли за ворота. – Разумеется, вы правы. Глупо было даже мечтать вам понравиться. Если бы вы нашли во мне хоть что-то достойное похвалы, то никогда не наняли бы для этой работы.

– Это не так.

Теперь, когда воспитательный дом остался за воротами, ему дышалось легче. На улице было слишком много народу, чтобы он мог позволить себе сделать то, чего ему действительно хотелось – заключить ее в объятия. – Грифф ограничился тем, что разгладил складку на ее рукаве.

– Вы не понимаете, мисс Симмз.

Она в недоумении посмотрела на его руку у себя на предплечье.

– О, я вас прекрасно понимаю. У вас добрые побуждения. Только все они задушены этой вашей аристократической флегмой: вы так связаны условностями, что боитесь привязаться хоть к кому-то или к чему-то, даже просто показать, что вам до чего-то есть дело.

Начался дождь. Холодные крупные капли застучали по мостовой, и вскоре одежда на ней намокла, влажные прядки прилипли к лицу, и она сразу стала казаться такой маленькой, потерянной и одинокой.

– Мисс Симмз.

Она отпрянула, словно он обжег ее своим прикосновением.

– Что, Грифф? Вы хотите мне что-то сказать – здесь, на многолюдной улице, среди бела дня, не в темном саду и не в запертой на ключ комнате?

– Я… – Помолчав, он процедил: – Ладно. Вы мне нравитесь.

– Я вам нравлюсь?

– Да, хотя мне сложно признаться в этом даже себе. И нравитесь как раз потому, что все в вас не так.

Она во все глаза смотрела на него, кусая нежные малиновые губы. Как давно он ее не целовал!

Грифф тихо выругался.

– Я не могу объяснить, не могу подыскать нужные слова, но ведь мы можем заключить перемирие? Пусть даже временно?

Ответить она не успела: в этот момент женщина в чем-то темном и бесформенном метнулась к Гриффину и что-то сунула в руки.

– Прошу вас, сэр. Я… я не могу! – прорыдала она сдавленно и тут же исчезла.

Все произошло так быстро, что он не сразу сообразил, что к чему, пока не раздался душераздирающий крик.

О боже! Да это же младенец!

– Какого… – Гриффин вытянул руки, в которых держал младенца как можно дальше от себя, от потрясения едва не впав в ступор. – Где она? Куда она подевалась?

– Бедная женщина. Должно быть, собиралась отдать младенца в приют, но побоялась войти внутрь.

Грифф лихорадочно огляделся в надежде заметить в толпе ту самую женщину, но в своей бесформенной темной одежде она была неотличима от других. Вполне возможно, стояла неподалеку и наблюдала, как беспомощно оглядывается этот франт, которому доверила свое дитя, и, возможно, испытывает горькие сожаления.

Младенец – он отчего-то решил, что это девочка, – должно быть, почувствовал, что с ним поступили дурно, и поднял страшный крик, сердито сжимая кулачки. Серо-голубые глаза, цепкие маленькие пальчики. Ни тебе нормального носа, ни шеи: одни складочки от головы до крохотных пальчиков на ногах. Господи, почему они все выглядят такими одинаковыми? Дождь капал на лицо, и кроха так широко открывала рот, что губы совсем исчезали. Гриффин в растерянности смотрел на ее беззубые десны и вибрирующий красный язычок.

– Что теперь делать? – спросила Полина.

Грифф не знал. Всей душой ему хотелось успокоить ребенка, но он не мог, просто не знал как, поэтому, сунув младенца в руки мисс Симмз, что-то пробормотал и зашагал под дождем прочь.

– Ваша светлость! Грифф! Подождите!

Он мог бы зажать уши и не слышать, как она его окликает, но крик младенца разрывал ему мозг, перекрывая звуки улицы и шум дождя. Крик, в котором словно звучало осуждение, преследовал его всю дорогу.