Серебряная богиня - Джудит Крэнц Страница 42

Никем не замеченная, Дэзи проскользнула вверх по лестнице и торопливо добежала до дверей своей комнаты. Оттуда не доносилось ни звука, и Дэзи, влетев в комнату, застыла на пороге, чуть не упав, при виде сидевшей с ногами на подоконнике девушки, глядевшей на море. Поздно! Девушка обернулась, с удивлением уставилась на Дэзи.

— Не может быть, чтобы ты была Дэзи!

— Почему это?

— Дези — это маленькая девочка пятнадцати лет.

— А тебе самой-то сколько?

— Мне уже почти семнадцать.

Дэзи присвистнула.

— На вид тебе столько не дашь.

Кики Кавана в возмущении соскочила с подоконника, выпрямившись во весь рост, каждый сантиметр которого демонстрировал дерзкую и решительную, уверенную к себе женщину. У нее были изогнутые брови, лицо только что нашкодившего котенка и короткие растрепанные волосы, когда-то каштановые, а теперь перемежавшиеся зелеными прядями. В ее темно-карих глазах горели желтые, дьявольские огоньки, а прекрасной формы головка была украшена крошечными, безупречной формы ушами. Наряд ее представлял нечто среднее между свадебным гуцульским платьем и вычурным одеянием новоиспеченной афганской принцессы: красный полотняный хитон с многочисленными складками, украшенный богатой вышивкой, с аппликациями из позолоченной кожи и с бахромой, был перепоясан несколькими разноцветными ремешками. Девушке недоставало только ножных браслетов с бубенцами.

— Кем бы ты ни была, но выглядишь ты совершенно восхитительно, — заявило это создание Дэзи. — Я пыталась убедить мать, что сейчас самое время возврата к классике, но она никогда меня не слушает. Стоит ей увидеть тебя, и она будет жалеть, что позволила мне сотворить вот это с моими волосами.

— Может быть, тебе стоит снова перекрасить их? — предложила Дэзи.

— Я уже пробовала — ничего не выходит. Придется подождать, пока отрастут. Ах, черт! Я не могу спуститься вниз и знакомиться с людьми в таком виде. Ты не одолжишь мне что-нибудь… какие-нибудь рубашку и шорты? А заодно и немного твоих волос?

Кики с нескрываемым восхищением рассматривала Дэзи. Даже старые теннисные туфли Дэзи казались ей верхом совершенства.

— Но мои наряды будут тебе велики. Я, конечно, подыщу что-то, но ты просто утонешь в моих вещах, — ответила Дэзи, совершенно очарованная этой маленькой цыганкой, поселившейся в ее комнате.

— Не обращай на меня внимания. Я всегда прихожу в подобное состояние при виде высоких красивых натуральных блондинок вроде тебя. У меня при этом возникает ощущение, будто меня слегка ткнули в дерьмо, но это быстро проходит. Через минутку я приду в себя. Вообще-то мне кажется, что я вовсе не дурна собой, но все эти древесные нимфы сразу заставляют меня спуститься на землю. Вот пидор! Как тебе нравится это словечко? Меня только что научили ему в Англии, и оно кажется мне страшно полезным. — Она одарила Дэзи вызывающей улыбкой.

— Леди Олден категорически запрещает употреблять его, так что наверняка это недурное словечко. Каждый раз, как у нас кто-нибудь произносит это слово, он получает линейкой по пальцам.

— Линейкой! Высшая мера наказания? Ах да, телесные наказания, не так ли? Ты уже испытала это на себе? Как они смеют! Значит, ты и вправду Дэзи?

— Ну конечно, кто же еще?! Иначе что бы я делала в этой комнате?

— Я думала… впрочем, ладно, не имеет значения. Оставим это. Я решила больше никогда не говорить «не имеет значения». Это выражение сводит людей с ума, и они непременно норовят все из тебя выудить. Мне раньше казалось, что Дэзи — ужасно глупое имя, настоящий анахронизм, но теперь я вижу, что оно для тебя подходит, поскольку ты… Как правильно «для тебя» или «тебе»?

— Тебе.

— Мое вам спасибо, у меня нелады с грамматикой. Понимаешь, я представляла себе маленькую девочку по имени Дэзи, настоящую княжну, и что же, мать твою, я вижу? Говорю тебе, одного твоего вида достаточно, чтобы смутить меня. Впрочем, любой на моем месте смутится. Слушай, знаешь, что я ненавижу больше всего?

Дэзи не могла отвести глаз от Кики. Только сейчас она заметила ее ногти, покрытые зеленым лаком, подкрашенные зеленой тушью ресницы, обведенные зелеными тенями глаза.

— Тех расфуфыренных дамочек, что уверяют нас в «Вог», будто они живут, имея всего три восхитительные серые юбки, сшитые лет пятнадцать назад, — конечно же, у Мейна, у кого же еще? — парочку простеньких кашемировых черных свите-рочков, но зато позволяют себе раз в год прибавить какую-нибудь новую драгоценность к своей коллекции, вроде бесценных старинных китайских комнатных тапочек. Ясно же, что это наглое вранье, но попробуй опровергни. Вот дерьмо, мне никогда не нравилось это платье! — Она ткнула пальцем куда-то в середину своего искусно сшитого туалета.

— Стой, не переодевайся и никуда не исчезай, — скомандовала Дэзи, войдя в свою роль лидера, которую всегда играла в школе, — я сию минуту вернусь.

Она возвратилась через пять минут с заколотыми на макушке волосами, в которые было воткнуто несколько пурпурных цветков бугенвиллеи, увивавшей стены дома. На ней было надето мини-платье из серебряной бумаги, то самое, что она приобрела у «Биба» за три фунта. Платье было одноразовым, и Дэзи до сегодняшнего дня не осмеливалась надеть его.

— У тебя есть какие-нибудь украшения от Пако Рабана? — спросила она Кики.

— Можешь не сомневаться. Минутку…

Кики покопалась в одном из своих семи чемоданов и вытащила старинное литое металлическое украшение в виде искусно обрамленного большого зеркала, которое вешают на шею, — своеобразный символ целомудрия. Она защелкнула украшение на шее Дэзи.

— Серьги?

— Нет, думаю, что это будет чересчур. Я просто пойду босиком. Эффект тот же, но хлопот меньше.

— Тебе не может быть пятнадцать лет, — решительно заявила Кики, восхищенно глядя на Дэзи.

— Я просто мудра не по годам. Идем, нанесем этим старикам внизу удар, который они не скоро забудут.

В течение недели, пока семейство Кавана гостило у них, к Рэму вернулась его ненависть ко всему на свете, и он не раз подумывал об убийстве, мечтая избавиться от Кики. Но если бы он проконсультировался по этому поводу с ее матерью, то она сказала бы, что в таком деле не обойтись без «посеребренной пули», что означало пулю наемного убийцы. Резвая и многоопытная шалунья Кики настолько преуспела в своих проказах, что, невзирая на ее очевидные способности, уже четыре лучшие частные школы в Америке умудрились «позабыть» включить ее в списки своих учениц на следующий год. С раннего детства она обладала редкой неустрашимостью и отсутствием инстинкта самосохранения.

Кики была долгожданной и единственной дочерью в большой семье, глава которой был одним из магнатов автомобильной индустрии, где у нее было три старших брата. Тем не менее Кики отличалась врожденной неподкупной и бескомпромиссной честностью и привыкла говорить правду о себе и других. Это столь редкое качество делало ее в глазах многих весьма эксцентричной. Ее честность уживалась с импульсивностью, и они с Дэзи, бывшей на полтора года младше, сразу нашли общий язык. Но главное, что отличало этих девушек друг от друга, так это отношение к своим родным. Кики привыкла к обожанию своих многочисленных родственников, хотя сама относилась к ним довольно равнодушно, воспринимая любовь отца, трех братьев и в особенности матери как должное. Дэзи немного смущало, но одновременно и восхищало подобное отношение.