Лучше не бывает - Лейни Дайан Рич Страница 42

– Помощи вроде «прочтите пять раз "Отче наш"»?

– Возможно, дойдет и до этого, а пока вот что я хочу вам посоветовать: зайдите в лавку святых даров и купите медальон со святым Эразмом.

– С каким-каким святым?

– Эразмом. Он больше известен как святой Эльм.

– А, знаю. Это мужик, который изобрел огни святого Эльма.

Священник вздохнул.

– Огни святого Эльма – это небесные сполохи, испокон веку помогавшие ориентироваться в океане. Но они действительно поименованы в честь святого Эльма, потому что это покровитель мореплавателей. Он выводит на правильный курс. Возможно, выведет и вас.

От неожиданного волнения у меня перехватило дыхание, и я поспешила как следует себя выругать. Что общего у меня с мореплавателями? Как я буду выбираться из-под груды своих проблем? Вознося молитвы святому Эльму? Черт, а я-то надеялась выменять целую стену наклеек на один четкий рецепт! Не с моим счастьем.

– Благодарю, отец мой, – сказала я, поднимаясь.

– Не стоит благодарности.

– И еще один вопрос! Я уважаю всю эту католическую засекреченность, но, может, можно узнать ваше имя?

– Отец Грегори, – послышалось после короткой паузы.

– Ванда. Рада познакомиться.

– Я тоже рад, Ванда.

Странное дело, уходить не хотелось, хотя я уже держалась за занавеску, готовая ее отдернуть.

– Отец Грегори!

– Что?

– В самом деле, спасибо. Зато, что выслушали, даже дважды, хотя я и не из вашей паствы. Прощайте.

– Ванда!

– Что?

– А знаете, я получил большое удовольствие от нашей беседы. Только, пожалуйста, никому об этом не рассказывайте.

– Ладно, не буду, – улыбнулась я, думая о том, как приятно было бы обзавестись еще и другом-священником.

Похоже, дело сдвинулось с мертвой точки: я снова обрастала друзьями, или по крайней мере хорошими знакомыми.

– Возможно, я еще как-нибудь загляну.

– В любое время.

Из исповедальни я прямым ходом направилась к киоску. Ну и что бы вы думали? Все медальоны со святым Эразмом оказались распроданными!

– Боже мой, Боне! От вас же не требуется ничего из ряда вон выходящего. Просто наденьте шапку Санты и немного посидите спокойно.

– Сколько можно?! – Мне послышался явственный скрежет зубов, но шапку он все-таки нахлобучил. – С меня уже семь потов сошло! И вообще, который сейчас час?

– Восемь сорок пять. Еще добрых четверть часа до открытия.

Не доверяя собственной памяти, я еще раз проверила, хорошо ли цифровая камера на треноге присоединена к компьютеру, потом по бумажке сверилась с данными Кейси указаниями. Вроде бы все было в порядке. Вспышка осветила каждую морщинку на недовольной физиономии Бонса.

– Ты что, хочешь, чтобы я ослеп?! – взревел этот вечный брюзга. – О чем я думал, когда соглашался? К тому же никто отродясь не слыхал о черном Санта-Клаусе!

– Если вы сейчас же не заткнетесь, будет из вас мертвый Санта-Клаус, – пригрозила я, подходя к нему со снимком.

Боне с деланным равнодушием принял карточку. Надо сказать, она на диво удалась: на прочном картоне, исключительно четкая, с изящным бордюром из веточек омелы и надписью «Счастливого Рождества!» в правом нижнем углу. Выпятив челюсть, старый упрямец сунул фотографию мне:

– Шапка-то набекрень!

– Мозги у вас набекрень, а не шапка! – не выдержала я, отходя от него, но, сделав несколько шагов, приросла к месту. – Что это за музыка?! Боне, что за музыка?!

– Какая еще музыка?

Проклятое крещендо! Вот оно нарастает, ширится. Я начала подпевать, отчаянно пытаясь вспомнить, вспомнить неуловимое название.

– Что это на тебя нашло?

Я молча воздела руки, требуя молчания, но музыка уже затихала, чтобы совершенно исчезнуть через пару секунд. Вот дерьмо! Я снова двинулась было к столу с компьютером, однако молчание Бонса было таким весомым, что его невозможно было не заметить.

– В чем дело?

– Ты что, собираешься тут, у нас, спятить?

– Уже спятила, – ответила я со вздохом, – так что можете расслабиться.

Он издал неопределенный звук, который можно было принять как за согласие, так и за гневное осуждение, и продолжал сверлить меня встревоженным взглядом.

– И не надо так выкатывать глаза! Ничего со мной не случится.

– Тебе лучше знать. – Боне начал дергать за кушак, явно желая поскорее избавиться от костюма. – Только не думай, что я буду играть в эти дурацкие игры каждый божий день. У меня, знаешь ли, есть в этом магазине и порядочные занятия.

– Ну, Боне, ну еще разочек! Только постарайтесь выглядеть хоть малость подобрее.

– Ты за последнее время общалась с Джеком? Элизабет перестала полоскать чайный пакетик в кружке с кипятком. Искусственно зевнув, я занялась своим кофе.

– Нет, а что?

– Да ничего, просто решила поинтересоваться. Вообще-то у меня к тебе есть один вопрос по поводу Джека. Можно задать?

– Задавай.

– Ты его еще любишь?

– А ты собираешься когда-нибудь встретиться с Уолтером?

Ого! Встречная атака. Посмотрим, кто кого.

– Мы говорим не обо мне и Уолтере, а о тебе и Джеке.

– Тогда ни о том, ни о другом! – отрезала Элизабет. – По-моему, тебе давно пора на рабочее место, делать рождественские снимки.

– А вот и ничего подобного, – с торжеством парировала я. – По понедельникам уголок закрыт. И не пытайся сменить тему, я все равно буду снова и снова возвращаться к тебе и Джеку.

– Откуда такой внезапный интерес к нашим отношениям?

Элизабет поднесла к губам кружку, и я заметила, с какой силой ее пальцы стискивают ручку. Становилось страшно за злополучную ручку – как бы не отломилась.

– Ничего внезапного, – кротко объяснила я, – заезжал сюда на День благодарения проверить, все ли в порядке – правда, мило с его стороны? – и мы долго с ним беседовали.

– Погоди, погоди! У тебя же на тот день были какие-то грандиозные планы!

– Были, да сплыли. Речь не о моих планах, а о нашем разговоре… – я покашляла, – и о том, что Джек тебя по-прежнему любит.

– Я не собираюсь об этом говорить!

Неловко поставленная кружка опрокинулась. Даже не заметив этого, Элизабет спрятала лицо в ладони.

– Ладно, как хочешь. Это, конечно, не мое дело, я вообще понятия не имею, что у вас и как. Просто я ему поверила и подумала: почему бы не высказать свое мнение?

Моя лучшая подруга так хватила кулаком по столу, что кружка скатилась на пол, а я подпрыгнула.