Сокровища любви - Розалинда Лейкер Страница 42

Девушка была в полном восторге от всего, что здесь увидела, а пасхальные яйца окончательно ее покорили. Поначалу эти яйца дарились в знак любви, что отличало их от остальных подарков. Около двадцати лет назад царь Александр Третий обратился к Фаберже с просьбой создать что-то необыкновенное в подарок своей супруге, желая поднять ей настроение после пережитых несчастий. Так родилось первое пасхальное яйцо Фаберже из золота и белой полупрозрачной эмали, состоящее из двух половин. Когда половинки раскрывались, из яйца появлялся миниатюрный петух с разноцветными перьями из эмали, и это не могло не вызвать улыбку на печальном лице царицы. В результате диковинка вызвала не только улыбку царицы, но и неописуемый восторг. Так родилась новая традиция: каждый год к Пасхе Фаберже создавал новое пасхальное яйцо «с сюрпризом», спрятанным внутри него. С тех пор этот обычай не только укоренился в семействе Романовых, но и распространился далеко за пределы царского двора. Любуясь этой дивной коллекцией, Айрин невольно задумалась, какое из этих яиц в пасхальное утро ей бы хотелось получить в подарок? Она была так увлечена созерцанием диковинных предметов, что не заметила, как за ней кто-то наблюдает с противоположной стороны витрины. Грегори Барнетт пытался вспомнить, где он уже видел эту красивую девушку в шелковом черном траурном платье и стильной шляпе с широкими полями, которые она носила с необыкновенным шиком. Он был поражен ее прекрасными огненно-рыжими волосами, овалом лица, длинными ресницами, из-под которых она увлеченно рассматривала пасхальное яйцо, лежащее на бархатной подкладке витрины. Это яйцо понравилось ей больше всех остальных. Величиной около шести дюймов, оно было выполнено из розовой эмали и усеяно по всей поверхности ландышами из розовых бриллиантов и жемчуга и золотыми листьями продолговатой формы. Яйцо венчала императорская корона, в которой таился секрет: при нажатии потайной кнопки из яйца появлялись миниатюрные портреты Николая Второго и двух его детей. Это яйцо, подкупающее своей трогательностью и темой любви, затмевало другое диковинное яйцо, из эмали зеленоватого цвета, покрытое золоченой решеткой. Оно лежало на боку, без подставки, а его сюрприз заключался в механической точной копии кареты, на которой приехала на коронацию Николая Второго его жена Александра Федоровна. Все остальные яйца были так же прекрасны, отличаясь лишь размерами. Одно из них представляло собой часы, в которых золотой лебедь с помощью часового механизма указывал клювом точное время. Другое яйцо было заключено в символический храм любви, который окружала колоннада, выполненная из светло-зеленой яшмы и украшенная парой изящных голубков из платины. Еще одно диковинное яйцо было сделано из молочно-белого агата, оправленного в венок из золотых лент, из которого появлялась миниатюрная корзина весенних цветов из эмали изысканных цветовых оттенков. Это были истинные шедевры, демонстрирующие богатство цветов, неистощимость фантазии и высочайшее мастерство их создателя. Потрясенная увиденным, Айрин покинула галерею и вышла на залитую солнцем парижскую улицу. Ей еще сильнее захотелось увидеть Фаберже, встреча с которым должна была состояться во второй половине дня.

Все это время за ней внимательно наблюдал Грегори Барнетт. В последний момент, когда она оторвала взгляд от витрины, он увидел ее глаза и наконец вспомнил, где видел ее раньше. Как же он мог забыть эти дивные зеленые глаза? Ну конечно! Это же Айрин Линдсей, падчерица Софии. Даже если бы она не имела никакого отношения к Софии, он обязательно пошел бы за этой девушкой и познакомился бы с ней. Улыбнувшись про себя, Грегори продолжил осмотр выставки.

Айрин всегда отличалась пунктуальностью, а учитывая, что встреча была с самим Фаберже, она с точностью до минуты явилась в его номер в гостинице. Ровно в три часа дня он уже ожидал ее, расхаживая по кабинету. У него были редеющие седые волосы, окладистая бородка, добрые глаза и милая робкая улыбка. Спокойного, степенного человека, в котором с первого взгляда угадывалась высочайшая культура, совершенно не испортила мировая слава. Больше всего он любил проводить время в кругу жены, семьи и ближайших друзей, но никогда не отказывал во внимании другим людям. Несмотря на то что его предками были французские гугеноты, в своих деловых связях он никому не отдавал особого предпочтения, даже выходцам из своей любимой России, и был совершенно лишен тщеславия. За рубеж он выезжал не только в связи со своими выставками. Принимая приглашения посетить ту или иную страну, Фаберже стремился знакомиться с новыми тенденциями в развитии ювелирного искусства и в особенности с работами молодых художников, втайне надеясь найти и воспитать новый талант. Гости, бывавшие в его мастерских в Санкт-Петербурге, Москве или Одессе, сообщали ему о молодых способных мастерах, и он всегда привечал подающих надежды новичков. Фаберже понимал, что солидная фирма нуждается в новых ювелирах, а опытные кадры необходимо пополнять новыми силами, вливать в них, так сказать, свежую кровь. На протяжении своей долгой карьеры он открыл немало талантов и воспитал много знаменитых мастеров своего дела.

— Бонжур, мадемуазель Линдсей, — поприветствовал он молодую женщину и галантно поклонился ей в своей изящной манере.

— Бонжур, мсье Фаберже.

— Присаживайтесь, прошу вас. Прежде всего позвольте выразить вам мои соболезнования в связи с трагической кончиной вашего батюшки, — сказал он, усаживаясь напротив нее.

— Благодарю вас. Мадам Линдсей, моя мачеха, просила передать вам свою благодарность за письмо, которое вы ей прислали.

— Да, она уже ответила мне, написав самые добрые слова. Как она себя чувствует?

Они говорили по-французски. Обменявшись обычными любезностями, Айрин показала ему коллекцию камней, подготовленную отцом. Поднеся камни к свету, он сел за стол у окна. Проверив каждый из них с помощью ювелирной лупы, Фаберже одобрительно кивнул.

— Какую цену вы хотите за них? — спросил он.

Она назвала цену, указанную отцом в его бумагах. Фаберже, по-видимому, счел цену вполне приемлемой, взяв ручку, немедленно выписал чек и протянул его Айрин. Поблагодарив Фаберже, она свернула чек и положила его в сумочку.

— Мне хотелось бы показать вам еще кое-что, — проговорила она.

— Да? — удивился он и снова сел в кресло, давая понять, что не торопит гостью.

— Из вашей переписки с отцом я узнала, что вы собираетесь снять апартаменты в отеле «Бернер» для презентации и продажи своих изделий в Лондоне.

— Верно, — ответил он, хотя в его планы не входило все время самому находиться в Лондоне.

Он предпочитал доверять свои зарубежные дела партнерам — выходцам из Южной Африки, но всегда лично выбирал партнера. Он знал, кто у него работает и кто продает продукцию его фирмы, а общее число сотрудников во всех отделениях дома Фаберже составляло более семисот человек.

— Кажется, вы собирались поручить моему отцу некоторые задания, — начала Айрин и, немного понизив голос, добавила: — Поэтому я отважилась обратиться к вам с просьбой. Не могла бы я взять на себя эти функции вместо отца?

Фаберже без тени усмешки или недовольства на лице продолжал спокойно смотреть на гостью. Молодая, амбициозная и с куражом. Она претендует на весьма завидную должность. Если бы он объявил конкурс на это место, за него боролись бы мужчины — специалисты самой высокой квалификации и с хорошей репутацией.