Дочь Льва - Лоретта Чейз Страница 42

Визирь был ниже и толще, чем Фейзи. Наверное, когда-то юн слыл красавцем. Прекрасный цвет лица, широкий лоб над кустистыми бровями, точеный нос. Увидев длинную седую бороду и мигающие голубые глазки, его легко можно было принять за веселого дедушку.

Али-паша был оживленным, говорливым, добродушным. Его манеры выглядели столь обезоруживающими, что даже самым осторожным людям случалось выдавать себя. Даже Вари-ан чуть ему не поддался. Но он сам умел очаровывать и мог распознать сыпучие пески, когда они встречались на пути. Он понимал, что при этом искусном обмене любезностями его пристально изучают… и производят оценку.

За ужином переводил Фейзи. Его лингвистические способности были значительно выше, чем у Петро, но не так хороши, Как у Эсме. Она свободно распоряжалась словарем и использовала его с уверенностью и без раздражающей точности. Но •Фейзи с трудом поспевал за быстрой речью Али, и в течение долгой трапезы визирь становился все нетерпеливее.

Наконец он объявил, что кофе и сладости они будут вкушать наедине, и взмахом руки отослал придворных.

Перед уходом Фейзи тихо сказал Вариану:

— Я должен привести мальчика. Его высочество не желал, чтобы ребенка дурачили и смущали перед лицом двора, но он хочет с ним поговорить. Через минуту придет ваша девушка, она будет переводить. — Фейзи выдал Вариану свою тонкую полуулыбку. — Обычно так не делается, но она опытна в языках, а Исмал… — Он помедлил, глядя на Али.

Визирь снова нетерпеливо махнул рукой, и Фейзи торопливо покинул комнату.

— Исмал хорошо говорит по-английски, но иногда его подводит слух, — медленно сказал Али по-гречески. — Я не хочу, чтобы возникло непонимание. Фейзи медлительный, а когда пугается, то бормочет и запинается. Это раздражает.

— Чего же он испугался? — спросил Вариан.

— А вы как думаете? — Визирь посмотрел на дверь — Что ты думаешь, маленькая воительница?

Вариан повернул голову и будто получил удар в солнечное сплетение.

Он увидел, как колышущиеся волны темного огня стекают с плеч Эсме на узкий лиф цвета морской волны. Взгляд скользнул по шелковому платью вниз, к тонкой талии и плавному изгибу бедер.

Вариан проглотил стон и быстро отвел глаза, надеясь, что лицо не выдало его старику, который следил с дьявольским любопытством. И все-таки он с трудом воспринимал присутствие Али. Даже вежливо глядя на визиря, Вариан был сосредоточен только на Эсме.

Он чувствовал ее приближение, видел дрожание зеленоватого шелка, когда она проходила мимо него, и платье шелестело, касаясь гибкого тела… к которому невольно стремились его руки и губы. От нахлынувшего жара заболело лоно. Господи, как он жалок. Девушка надела платье — и он разбит наголову.

Шуршание шелка громом прогремело в ушах, когда она на миг застыла, а потом опустилась на подушку слева от него.

Али что-то сказал; видимо, это разозлило Эсме, потому что она ответила напряженной и быстрой речью на албанском языке. Вариан весь напрягся. Она напрашивается на то, чтобы ее убили, маленькая ведьма. Но Али только раздраженно поднял брови и засмеялся.

Вариан набрался мужества и посмотрел на нее. Ее лицо пылало, зеленые глаза метали враждебные искры.

— Что такое? — спросил он тихим, напряженным голосом.

— Ничего. Неприличная шутка, не достойная, чтобы ее переводить. Он слышал отвратительную сплетню, вот и все.

Вариан хотел настоять на переводе, но вошел слуга с подносом. Следом за ним появился Персиваль, белый как полотно, но собранный, понимающий, что входит в личные покои известного безумца, монстра, которого боится сам султан.

Монстр посмотрел на мальчика долгим, испытующим взглядом. Потом его голубые глаза наполнились слезами. Он протянул руку, и после небольшого колебания Персиваль ее принял.

Али что-то сказал дрогнувшим голосом.

Эсме цокнула языком.

—Jo!— резко сказала она. — Не сын, ты, грязный старик, — пробормотала она по-английски. — Nip. Племянник. — Она кинула на Вариана обвиняющий взгляд. — Я так и знала.

— Однако сходство замечательное. — Из-за спины Вариана послышался новый голос — низкий, певучий; в английской речи был заметен легкий акцент.

Все чувства Вариана обострились, как будто шелковый мужской голос бросил ему в лицо перчатку. Он не соблаговолил обернуться. Теперь он понял, почему Али посадил его спи-• ной к двери — хотел поймать выражение лица, первую, неконтролируемую реакцию на каждого входящего. Вариан в очередной раз не доставил ему такого удовольствия. Он дождался, когда говоривший появится в поле зрения, но и тогда продолжал удерживать внимание на Али, до тех пор пока новый гость не сел и его глаза оказались на одном уровне с глазами Вариана.

Темно-сапфировые глаза, ясные, простодушные. Бесхитростное выражение гладкого молодого лица, чистоте которого позавидовала бы любая английская леди. Он не надел тюрбан, длинные волосы цвета спелого зерна спускались на плечи. Он представился. В этом не было необходимости. Это был сам «золотой принц» Исмал.

Эсме говорила, что ему двадцать два года. На вид — не больше восемнадцати, изящный юноша с гордой осанкой, элегантной манерой держаться и грацией танцора. Нет, кошки.

Исмал был одет по-турецки: шелковая золотая туника с синим кушаком, цвет которого в точности соответствовал цвету глаз, и такими же шелковыми шароварами. Исмал мог бы не трудиться: если бы на нем была кишащая блохами шкура, он и тогда был бы красивым, ухоженным и благородным до кончиков ногтей. На какой-то миг Вариан почувствовал себя крестьянином и варваром. Но только на миг. Приниженность никогда не входила в набор качеств семейства Сент-Джорджей.

Вариан ответил на приветствие .молодого человека с сокрушительной вежливостью, его лицо было непроницаемо, а внутри бушевали ненависть и слепая, безрассудная ревность.