Вкус страсти - Дженнифер Блейк Страница 42

И есть, по крайней мере, один человек, наверняка уверенный в том, что его поступки не будут иметь серьезных последствий. В конце концов, этот человек заплатил наемнику за смерть другого человека, и его так и не поймали. По крайней мере, до сих пор не поймали.

Дэвид только открыл рот, чтобы попросить Оливера привести Маргариту и Астрид в большой зал, когда увидел их. Они словно испускали таинственное сияние, перемещаясь в пространстве легко, как по волшебству. Такое впечатление создавалось исключительно из-за сине-белых вспышек молний у них за спинами и, возможно, поблескивающих глаз Маргариты.

Плечи и руки Дэвида покрылись гусиной кожей. Он почувствовал, как волосы у него на затылке встали дыбом, а сердце в груди замерло на мгновение, после чего отчаянно забилось. Желание схватить ее на руки и унести прочь от всех мужчин, сворачивавших шеи, чтобы поглазеть на нее, опалило его, оно было яростнее любой бури. Он хотел полностью раздеть ее, наспех сорвать с себя одежду и упасть с ней в постель под аккомпанемент бушующих небес и стука дождя по крыше. И если бы он поступил так, если бы она оказалась в его руках, то ему было бы все равно, даже если рай Господень взорвется, а весь мир вокруг них зальет новый потоп.

— Si, она грациозна и прекрасна, ваша леди, — хрипловато произнес Оливер.

«Это просто чудо небесное, — отстраненно подумал Дэвид, — что я не вырвал дерзкому оруженосцу язык». Вместо этого он наградил друга взглядом куда более холодным, чем сквозняк, обдувавший им ноги.

— Вина, — потребовал он, и в его тоне слышался звон лезвия меча. — Отыщи служанку из здешних и вели принести вина и фруктов, если они еще остались. А потом постарайся вспомнить, как следует себя вести в присутствии дамы.

Последняя фраза была, конечно, излишней. Оливер, со свойственным ему темпераментом, проявил чрезмерное почтение, когда Маргарита и Астрид присоединились к ним. Он также был очарователен, льстил и восхищался, говорил все, что женщина хочет услышать. Он приносил и уносил разные мелочи, словно прислуживать им для него было величайшим удовольствием, и успевал поддерживать светскую беседу — в его исполнении это были непристойные сплетни с постоянным приуменьшением красоты платьев, накидок, поясов и драгоценностей дам, а также великолепия шляп, копий и штанов господ. Он привлекал внимание к своему собственному одеянию, состоящему из тюрбана из куска ткани, который можно было переделывать в капюшон, полосатого камзола и пестрых штанов — одна штанина была красной, другая — желтой. Тот факт, что на его фоне серо-синий камзол и синие, но более темного оттенка, штаны Дэвида казались унылыми, значения не имел: каждый должен нести свой крест.

— Вот же ж лошадиный зад! — проворчала себе под нос Астрид после особенно колкого замечания о том, как тяжело мужчине заботиться о волосах, если он носит такие роскошные черные локоны, которые приходится прижимать металлической шапочкой во время похода.

Дэвид, осознававший, насколько неприглядна его пропитанная потом грива, не мытая с тех пор, как его ранили (а то и дольше), был вынужден согласиться.

Но зато дамы совершенно позабыли о буре.

— Миледи, сага mia, — пел итальянец, беря Маргариту за руку, лежавшую на столе, вокруг которого устроились все четверо, и игриво перебирая ее пальчики, — будьте любезны, объясните нам еще раз, почему вы не замужем. Нет-нет, не говорите о проклятии Граций, поскольку это чрезвычайно глупо. Мы хотели бы знать: возможно, вы считаете недостойным играть роль жены, матери сыновей какого-либо мужчины? Si, и не является ли причиной этого поселившийся в вашем сердце необъяснимый страх перед желаниями мужчины, или же причина лежит исключительно в том факте, что все мужчины, встречавшиеся вам до сего дня, просто недоразвиты и потому не могут оценить вас?

Дэвид прекрасно понимал, что вопрос этот чересчур личный. Он должен был прекратить это безобразие, причем мог сделать это, произнеся одно-единственное слово. Однако он промолчал, надеясь услышать интересный и полезный для себя ответ.

— Да вы нахал, сэр! — холодно отозвалась Маргарита.

— Согласен с вами, но все же? Тот, кто ничего не спрашивает, ничего и не узнает.

— Страха я не испытываю.

Это Дэвид и сам мог сообщить своему другу. Маргарита ничего не боялась, ей это вообще не было свойственно.

— Но и доверия тоже не испытываете — по крайней мере, такое создается впечатление, — небрежно заметил итальянец.

Маргарита недобро прищурилась.

— Я доверяю, но доверие следует заслужить.

— Как в случае с нашим добрым Дэвидом. — Оливер напустил на себя задумчивый вид. — Но кому еще? Вашим зятьям, возможно, — Бресфорду и этому шотландцу?

— Данбару, мужу моей сестры Кейт. Да, и им тоже.

— И нашему доброму королю Генриху?

— Естественно.

Она задержалась с ответом, но настолько, что заметил это только Дэвид — или, по крайней мере, он на это надеялся. Но внутри у него все сжалось.

— Естественно! — тут же подхватил Оливер и кивнул. — Как же их мало! Заметьте, себя я в этот список не включаю.

Он помолчал, давая ей возможность возразить, но этой возможностью Маргарита не воспользовалась.

— Почему же, скажите? — вместо этого спросила она.

— Я чувствую это здесь. — Он прижал ладонь к сердцу. — Ваше суждение обо мне, подозреваю, сформировалось под влиянием маленькой фурии, которая служит вам, хотя что такого я натворил, чтобы вызвать у нее неприязнь, ума не приложу.

Астрид скрестила на груди руки и дернула крошечной ножкой, не достающей до пола.

— Помимо того, что оскорблял меня и использовал для забавы?

— Но я не игнорирую вас, — удивительно нежно возразил Оливер, — и не смотрю сквозь вас.

Астрид покраснела и резко отвернулась, демонстрируя ему спину.

— Как я уже сказал, их очень мало, — продолжал Оливер, снова обращаясь к Маргарите. — И ни один из них не может стать вам супругом. Если вы захотите выйти замуж, вам придется закидывать сеть с большими ячейками.

— А кто говорит, что мне нужен муж?

— Вот это и есть главный вопрос, не так ли? Но женщинам нужны дети, большинству из них, по крайней мере, а мир так устроен, что возможности женщины обзавестись детьми немногочисленны — собственно, она только и может, что выйти замуж за мужчину, который даст их ей. Ну, если бы вы не принадлежали к знати…

— То что? Я могла бы родить столько детей, сколько вздумаю, от того, от кого вздумаю?

Дэвид, не сводя с нее глаз, шумно выдохнул через нос. Хотя он и уважал ее право выбора, от этой мысли волосы у него на загривке встали дыбом, как у собаки.

— Ну, не совсем так, — уклонился от прямого ответа Оливер.

— Да нет, именно так, — подхватила Маргарита. — Тогда в чем разница между тем, чтобы находиться под покровительством короля, и тем, чтобы быть дочерью простого йомена, который продаст свою дочь за хорошее пастбище? Невелика, когда закрывается полог балдахина.