Исповедь рогоносца - Жюльетта Бенцони Страница 42

Тем не менее, когда всадники выехали из парадного двора замка, засыпанного снегом, – ведь тогда уже наступила зима, – маленькая герцогиня бросилась на постель и разрыдалась, повторяя:

– Нет, я его больше никогда не увижу!.. Больше никогда!.. Все кончено! Он больше никогда не вернется!..

В этом она ошиблась. Два года спустя Гастон вновь появился на пороге герцогского дворца в Нанси…

Тем временем события во Французском королевстве шли своим чередом. В сентябре 1630 года, то есть почти через год после того, как обессиленный и запыхавшийся Месье прибыл в Нанси, король Людовик ХIII, возвращаясь из Италии, заболел и остановился в Лионе. Он заболел настолько тяжело, что все были готовы к его смерти. Вокруг королевского ложа сразу же завихрились чудовищные интриги. Королеве-матери, равно как и молодой королеве Анне Австрийской, представился удобный случай избавиться от всемогущего министра-кардинала, которого они обе одинаково ненавидели, хотя и по разным причинам. А Гастон какое-то недолгое время уже считал себя королем…

Но Людовик XIII оказался довольно крепким для потомка рода Медичи. Он внезапно выздоровел, даже не дав возможности утихнуть столь ловко закрученным интригам, продолжавшим еще по инерции раскручиваться. Его возвращение в столицу было совершенно неожиданным. Все действия, предпринятые в расчете на его смерть, оказались нелепыми. Решение Марии Медичи устранить кардинала Ришелье обернулось, в конечном счете, укреплением его власти. Королеве-матери, взбешенной всем происходящим, ничего не оставалось, как отправиться в Мулен, в изгнание.

Правда, в последней попытке отстоять свою поруганную честь она громогласно заявляла:

– Им придется тащить меня туда за волосы!

Но тем не менее уехать ей пришлось, а вместе с ней – и Гастону. Предоставив матери следовать своей дорогой, сам он остановился в славном городе Орлеане. Там он призвал себе на помощь испанцев, совершив тем самым государственную измену.

Решив раз и навсегда положить конец опасным действиям упрямого братца, король отдал было приказ двинуть против него войска. Но, узнав о том, что ему вскоре предстоит встретиться с Людовиком, в котором он – и в высшей степени справедливо! – видел не только старшего брата, но и грозного судию, Гастон испугался. На самом деле он не любил воевать. Ему совсем не хотелось испытывать на себе ужасы длительной осады – в основном потому, что это означало бы полную невозможность обильно и вкусно поесть. Кроме того, он отлично понимал: самое меньшее, что ему грозит за его поведение, это Бастилия. Королевское правосудие последнего времени проявляло досадную тенденцию одинаково строго относиться как к великим мира сего, так и к малым… Так зачем рисковать? Он счел куда более благоразумным удалиться. И вот прохладным мартовским утром 1631 года он снова несся, как молния, по дороге в Нанси, но на этот раз не покрываясь пылью, а увязая в грязи…

Его очень мало заботило, что в то же самое время на другом конце Европы шведский король Густав-Адольф, иными словами, король Снегов, делал попытки разжечь войну, которая в дальнейшем получит название Тридцатилетней и принесет чудовищные несчастья всему континенту. Гастон позабыл даже о том, что рискует собственной жизнью. Единственное, что занимало этого легкомысленного молодого человека: возможность снова оказаться в окружении приятного ему сердцу двора в Нанси, и в особенности увидеться с прелестной девчушкой в зеленом платье, которую он когда-то окрестил Анжеликой. Единственное, о чем он сожалел, было отсутствие времени. Ведь он даже не купил малышке конфет и сластей…

Но на этот раз появление принца уже не стало неожиданностью. К приезду Гастона готовились со спокойной уверенностью. Особенно, разумеется, Маргарита, за прошедшие два года превратившаяся в очень миловидную девушку. Пользуясь советами невестки и – в еще большей степени – возможностью истратить кучу денег, которых для нее не жалели, она приготовила для встречи с прекрасным принцем великолепные платья. Элегантность туалетов отлично подчеркивала ее не слишком яркую красоту. И усилия оправдались: Гастон не смог устоять перед ее чарами.

Он был настолько потрясен увиденным, что на следующий же день после приезда в Нанси объявил герцогу Карлу о своем страстном желании жениться на его младшей сестре. Карл не замедлил воспользоваться случаем. В аристократических кругах королевства росло недовольство тем, как жестко на них обрушивается железный кулак герцога-кардинала. В таких условиях выдать сестру замуж за наследника престола означало совершить весьма выгодную сделку. Карл, не тратя на раздумья ни секунды, принял предложение. Тем более уже было решено привести армию в боевую готовность и выступить с ней в поход против королевских войск. Люди прибывали в Нанси, и прибывали каждый день… Было известно, что король всегда сражается во главе своих солдат. Кто может поручиться, что случай (а сколько превратностей судьбы подстерегает человека во время войны!) в самом ближайшем времени не превратит Месье в Гастона I, которым так легко будет управлять?

Учитывая все обстоятельства, естественно, нельзя было и подумать о том, чтобы испросить у Людовика XIII разрешения. Это было необходимо для того, чтобы принц крови мог заключить брак. Но на войне как на войне! Решили пренебречь условностями и сыграть свадьбу потихоньку, без излишнего шума. Потом, после победы, можно будет перед коронацией организовать в соборе Парижской Богоматери другую, по-настоящему пышную церемонию. А пока, бог с ним, пусть будет герцогская часовня и минимальное количество свидетелей. Пока лучше без огласки. Утром 3 января 1632 года монах-бенедиктинец из монастыря Сен-Ромен, что в Нанси, благословил брак Гастона Орлеанского и Маргариты Лотарингской.

Правду сказать, обстоятельства, при которых праздновалась свадьба, были глубоко безразличны новой Мадам. [2]Пусть бы ее выдали замуж хоть под открытым небом и в чистом поле, пусть бы ее венчал сельский священник, – ей и это было бы все равно! Единственное, что стоило внимания в ее глазах, – это то, что она смогла наконец вложить свою трепещущую руку в руку Гастона. Когда наконец настало время чарующего одиночества вдвоем, она с потрясающей искренностью выдохнула:

– Я полностью принадлежу вам, дорогой мой господин!.. И я знаю, что отныне никакая сила в этом презренном мире не сможет разлучить нас!..

Принцесса явно недооценила ни людей, окружавших ее, ни события, которые вскоре должны были свершиться. Увы, только что заключенному союзу угрожала вполне реальная опасность. Все составляющие этой опасности можно было бы назвать поименно: король Людовик XIII, герцог де Ришелье, война, да и люди вообще. Все это выходило за пределы понимания молоденькой влюбленной принцессы, но тем не менее в очень скором времени начались неприятности.

Две недели спустя после свадьбы герцог Лотарингский был вынужден под угрозой оружия подписать с Людовиком XIII унизительный для него договор в Вике. Гастон, почувствовав, что жизнь в Нанси перестает быть такой уж безопасной, поспешил сбежать, даже и не подумав взять с собой жену. Впрочем, когда речь идет о личной безопасности, вряд ли кто-либо станет ждать, пока красивая женщина, пусть даже и любимая, упакует свои чемоданы и соберет свои безделушки. Гастон прыгнул в седло и, посоветовав Маргарите не забывать его, стрелой понесся по дороге, ведущей к Брюсселю.