Хороший мальчик. Строптивая девочка - Алиса Евстигнеева Страница 42

— Это помогло? — почти шёпотом спрашиваю я, панически боясь услышать ответ.

— Ну, ты же сама видела, — ухмыляется Стас. — Эта двухметровая шпала до сих пор всем на нервы действует, — а потом сам же осекается. — Пусть и дальше действует.

— Мне жаль.

— Да ладно, — кивает Стас и отпивает из своей бутылки. — Что было, то прошло, главное, что с ним всё обошлось. Да и мы в относительном выигрыше остались, у нас Кирилл появился. Поэтому всё обернулось к лучшему.

— Ты их любишь, — делаю я свои выводы из его рассказа.

— Братьев? Конечно. Их сложно не любить. Даже Рому. В детстве мне нравилось представлять, что его нам подкинули инопланетяне. Но у нас ещё и девочки есть…

Рассказ у Стаса длинный и местами путанный. Впрочем, как и все его семейные перипетии.

Время на часах утекает вместе с пивом из наших бутылок, а мы всё сидим на полу и разговариваем. Стас открывает нам по пятой бутылке, когда разговор выходят на волнующую нас тему.

— Почему Настя?

Чернов непонимающе смотрит на меня. Приходится объяснить.

— Ну вы же друг другу не подходили… Слишком похожие, слишком идеальные…

— Ты опять? — слегка заплетающимся языком возмущается он.

— Нет, ну правда! — не менее пьяно замечаю я. — Вы же с ней оба… Такие… успешные… и..

— Мы с ней разные, — обрывает меня он.

— Тогда почему ты был с ней?

— Я чувствовал себя в безопасности рядом с ней, — легко выдаёт Чернов. Всё-таки пиво сделало своё дело и развязало ему язык. — Я всегда понимал, что именно ей надо от меня, что будет потом. Я знал что мне ждать от неё, — я не понимаю, Стас легко читает это по моему лицу, поэтому делает заход с другой стороны. — У моих родителей всегда всё было иначе. Они любили… ну и любят друг друга. Просто им потребовалось много времени, чтобы вообще прийти к пониманию. Они полжизни метались меж двух крайностей: «люблю, не могу как сильно» и «я тебя совсем не знаю, кто ты такой». А однажды…

Здесь он выдерживает длительную паузу, собираясь с силами. Должно быть то, что он собирался мне сейчас сказать, до сих пор не до конца было пережито им.

— Они чуть не развелись, потому что папа изменил маме, — Стас отворачивается от меня и смотрит куда-то в пол, и я прекрасно понимаю, что он сейчас чувствует. Стыд. Нам, невыросшим детям, всегда тяжело рассказывать про тёмные пятна нашей истории, даже если создавали их не мы. Я утыкаюсь своим лбом ему в плечо, желая хоть как-то разделить его переживания. Неожиданно для нас обоих он запускает свою руку мне в волосы, осторожно поглаживая мою макушку. — Сейчас у них всё хорошо. Шестеро детей, собака, кошка, хомяки… И они любят друг друга, по-настоящему. Но я решил для себя, что у меня никогда не будет так же… стихийно. Что я никогда не предам человека, которому дал какие-то обещания, что не причиню той боли, которую они тогда оба пережили. Наверное, поэтому я на каком-то подсознании выбрал Настю, нам было легко вместе и не было никаких лишних вопросов. Но в итоге всё вышло так… как вышло.

— Жалеешь? — аккуратно уточняю я, без всякой ревности или обиды.

— Жалею, что вышло так. Что дотянул до последнего. Хотя уже давно чувствовал, что у нас всё разваливается…

— А почему не сказал?

— Старался верить в то, что это всего лишь кризис и однажды мы его преодолеем.

— И что тебя переубедило? — во мне проснулась ужасная привычка задавать вопросы. Много вопросов. Но Стас почему-то терпит, искренне отвечая на всё.

— Вера, — слегка улыбаясь, произносит он, а у меня сердце в этот момент делает крутой прыжок в груди. — Пришлось прислушаться к одной язве с фиолетовыми волосами и поверить в то, что идеальных отношений не существует. Впрочем, как и идеальных мальчиков и девочек.

-Стас! — не совсем красиво восклицаю я, отрывая голову от его плеча. — Давай, не об этом, пожалуйста.

— Почему? На самом деле мы здесь собрались только ради одного, чтобы уже наконец-то определиться с темой «о нас».

— Нет, — упрямо трясу я головой. — Нет никаких нас. Нам нельзя. Это наваждение… дурацкое притяжение, которое скоро рассеется.

Алкоголь уже достаточно насытил мою кровь, чтобы я могла свободно нести всё подряд, что шло мне на язык.

— Эффект новизны. Я отказала тебе, не кинулась в твои жаркие объятия, не клюнула на твою смазливую физиономию и вот…

— Что вот? — практически смеясь, уточняет он.

— Тебя повело… У тебя этот… как его, — мысли мои путаются. — Гештальт! У тебя гештальт открылся: как это так, кто-то отказал тебе.

— Вера, какой гештальт?! — уже вовсю потешается надо мной Чернов.

— А вот такой. Инстинкт охотника!

— Оооооо, да мы по ходу пьяны, — подмечает он очевидное.

— Неееет, — категорично отрицаю я. — Это лишь желание получить добычу!

— Дурочка, — в голос начинает хохотать он. К слову тоже достаточно пьяно. — Я тебе потом как-нибудь объясню, желание чего это.

И с силой притягивает меня к себе, так что я утыкаюсь носом в его грудную клетку. Мне нравится сидеть вот так… Рядом со Стасом мне тепло и надёжно, и пахнет от него приятно. О, этот запах, терпкий, мускусный…с оттенками хвои и цитруса. Только как жаль, что это всё временно. Ведь рано или поздно я приемся ему, эффект новизны пропадёт… останется лишь жгучий стыд за такую неправильную меня. Потому что всё нестандартное когда-нибудь начинает быть в тягость.

От этих мыслей мне становится грустно и тягостно. И мой одурманенный мозг требует срочно решить эту проблему, как-то заткнуть все страхи и сомнения. Отрываюсь от Стаса и, слегка пошатываясь, встаю на ноги. Он продолжает сидеть на полу, со смехом в глазах поглядывая на меня. Я протягиваю ему руку:

— Пошли!

— Куда? — наигранно морщится он.

— Гештальт твой закрыть! — торжественно заявляю я.

Стас опять ржёт как конь, но руку протягивает и поднимается вслед за мной.

В его комнате приятный полумрак от светильника, висящего над самой кроватью. Остатки разума шепчут мне, чтобы я остановилась, но жажда приключений вперемешку с немецким пивом кричат совершенно о противоположном.

Мы стоим посреди его комнаты, и я растерянно гляжу на Чернова, моя уверенность в своей правоте выветрилась ещё по пути сюда, стоило нам лишь пересечь порог его спальни.

Стас проводит пальцами по моей щеке, заправляя выбившиеся пряди волос за ухо.

— Ну? — тихо с вызовом подначивает он меня.

А во мне в принципе всё бурлит — чувства, эмоции, мысли… всё подряд. Перемешалось и переплелось, и я уже не в состояние понять хоть что либо. Поэтому остаётся только действовать.

Делаю шаг навстречу Чернову и буквально повисаю на нём, обхватив руками его шею. Он ухмыляется куда-то мне в ухо, нежно проводя носом по моему виску.