Дорога судьбы - Даниэла Стил Страница 42

Интересно, много ли она успела услышать, подумал Иеремия.

– Я не ослышалась? Ты назвала его Иеремией? – Камиллаобращалась к Ханне, но Терстон был ошеломлен не меньше старухи.

– Ну да... – Оба они не понимали, что имеет в видуКамилла.

– Я буду очень признательна, если отныне ты станешьобращаться к моему мужу «мистер Терстон». Он тебе никакой не «мальчик», не«парень» и не «друг». Он мой муж и твой хозяин, и его зовут мистер Терстон.

Никогда прежде в ней не проявлялись южные замашки и злобныйнрав. Иеремия пришел в ярость. В присутствии Ханны он не произнес ни слова, но,поднявшись вслед за женой по лестнице, изо всех сил хлопнул дверью спальни.

– Что все это значит, Камилла? Ты напрасно завела этотразговор и нагрубила достойной пожилой женщине. – Той самой женщине, котораявыходила его любовницу после рождения мертвого ребенка.

Нервы Иеремии были обострены до предела, но Камилла неподозревала об этом, и слова мужа несказанно удивили ее. Ей редко приходилосьвидеть его в гневе.

– Ничего подобного я не потерплю и хочу, чтобы тыпоняла это раз и навсегда.

– Чего ты не потерпишь? Я вправе требовать уважения отприслуги, а эта старуха ведет себя так, словно она твоя мать. Но это не так,она просто наглая старая уродина с бойким языком, и, если я хоть раз услышу,что она называет тебя Иеремией, я высеку ее.

В этой маленькой девушке было столько злобы, что Терстонузахотелось хорошенько встряхнуть ее. Вместо этого он поймал ее за руку ивытащил на середину комнаты.

– Высечешь ее? Высечешь? Здесь тебе не Юг, Камилла,здесь нет рабства. Если ты поднимешь на нее руку или хотя бы нагрубишь, даюслово, я высеку тебя. А теперь ступай вниз и проси у нее прощения.

– Что?! – с отвращением взвизгнула Камилла.

– Ханна честно и преданно служит мне более двадцатилет, и я не желаю, чтобы ее оскорбляла какая-то избалованная дрянь из Атланты.Черт побери, извинись немедленно! – Иеремия не шутил, но начал успокаиваться вотличие от Камиллы, в глазах которой вспыхнули гневные искры.

– Как ты смеешь, Иеремия Терстон? Как ты посмел? Чтобыя извинялась перед этим отребьем...

С него было достаточно. Он размахнулся и дал ей пощечину.Камилла задохнулась, отпрянула и удержалась на ногах, только ухватившись закамин.

– Если бы здесь был мой папа, он бы засек тебя досмерти, – с ядовитой злобой пробормотала она, и тут Иеремия понял, что делозашло слишком далеко.

– Хватит, Камилла. Ты грубо обошлась с преданнойслужанкой, а я этого не терплю. Веди себя как следует, и все будет в порядке.

– Это я должна вести себя как следует? Я? Будь тыпроклят!

Она вылетела из комнаты, хлопнув дверью, и не разговаривалас ним до самого возвращения в Сан-Франциско. Камилла держалась от негоподальше, соблюдала ледяную вежливость, но стоило им переступить порогроскошного дома на Ноб-Хилле, как у нее снова захватило дух. Она немедленно обовсем забыла и бросилась в объятия мужа. Камилла так обрадовалась возвращению,что перестала вспоминать старые обиды. Иеремия довольно рассмеялся, понес ее вспальню, и они любили друг друга.

– Что ж, птичка, месяц в Напе ты продержалась. –Иеремия все еще переживал из-за поведения Камиллы в долине. – Нам осталосьтолько родить ребенка.

Боль от потери младенца Мэри-Эллен не проходила и заставляластремиться поскорее завести нового, на этот раз от собственной жены. Иеремияблагодарил Бога за то, что она молода и здорова, и от души надеялся, что ей непридется пройти через такое же испытание, как Мэри-Эллен. Они были женаты ужедва месяца, и Терстон страстно желал, чтобы Камилла забеременела.

– Мать говорила, что иногда лучше подождать, Иеремия.Не думай об этом.

Но его нетерпение росло с каждым днем. Такие разговорывызывали у Камиллы досаду. Она еще не хотела детей. Ей было всего восемнадцатьлет, у них был великолепный дом, и ей хотелось устраивать приемы, а не сидеть вчетырех стенах, чувствуя тошноту и превращаясь в толстуху.

В эти весенние месяцы, пока Камилла утверждалась в обществеСан-Франциско, Иеремия томился от скуки. Но Камилла еще никогда не чувствоваласебя такой счастливой. Она наконец добилась положения, о котором так страстномечтала. Терстоны давали приемы, балы, обеды, посещали оперу и концерты. В маеКамилла устроила пикник в огромном саду рядом с домом, и вскоре ее сталисчитать одной из самых гостеприимных хозяек в городе. Балы, которые она давалав танцевальном зале, могли соперничать с версальскими праздниками в Париже. Этажизнь приводила Камиллу в восторг, чего нельзя было сказать о Иеремии. Он то идело ездил в Напу и обратно и чувствовал себя измученным. Камилла посмеиваласьнад мужем, заснувшим во время званого обеда. Когда Иеремия был в городе, онатребовала каждый вечер выезжать с ней, а во время его отсутствия появлялась всвете одна. Жизнь била ключом, и когда Иеремия напомнил, что первого июня онипереезжают в Напу, Камилла чуть не облачилась в траур.

– Но я хотела устроить летний бал, Иеремия, – жалобнозакричала она. – Не могли бы мы уехать в июле?

– Нет, не могли бы. Я должен время от времени бывать нарудниках, иначе нам будет не на что устраивать твои балы.

Впрочем, Терстон только шутил. Он по-прежнему оставалсябогатейшим человеком штата, и они не испытывали денежных затруднений. Простоему хотелось больше времени отдавать приискам и виноградникам, да и слишкомдолго он пробыл в городе. Они жили в Сан-Франциско с февраля, и ему нетерпелось вернуться в долину. Иеремия сказал об этом Ханне неделю назад, когдаостался там на ночь.

– А как с ребенком, Иеремия? – спросила старуха.

Она согласилась уступить Камилле и в ее присутствии называтьИеремию «мистер Терстон», но когда они оставались одни, Ханна по привычке всееще звала его Иеремией.

– Пока никак.

Это огорчало и Иеремию. Он надеялся, что после отъезда изгорода и прекращения бесконечных приемов Камилла наконец забеременеет.

«Ей нужно время, чтобы привыкнуть к сельской жизни», –говорил он себе, но Ханна неодобрительно поджала губы:

– Что ж, мы оба знаем, что это не твоя вина. – Вдругона нахмурилась. – Может, она вообще не способна иметь детей?

– Едва ли. Прошло всего пять с половиной месяцев,Ханна, дай ей время, – улыбнулся старухе Иеремия. – Стоит ей подышать чистымвоздухом Сент-Элены, и через месяц все будет в порядке, – Воспоминание оМэри-Эллен заставило его насупиться. – Как у нее дела? – спросил он Ханну.Иеремия не видел Мэри-Эллен с той ночи, когда умер их ребенок.

Честно говоря, ему не хотелось с ней встречаться. Не стоилолишний раз злить Камиллу, которая благодаря тонкой интуиции чуяла ложь заверсту.