Неудержимое желание - Сюзанна Энок Страница 42

Жизнь наша сплетена из добра и зла;

Мы гордились бы нашей добродетелью,

если бы наши пороки не затмевали ее.

А наши преступления не увенчались бы успехом,

если бы их не вынашивала наша добродетель.

У. Шекспир. Все хорошо, что хорошо кончается. Акт IV, сцена 3

По понедельникам Джорджиана любила ездить верхом ранним утром. Помня об этом, Тристан заставил себя встать с постели в половине шестого утра, надел костюм для верховой езды и вышел, чтобы оседлать Шарлеманя.

Увлечение Джорджианой, кроме всего прочего, мешало ему посещать клубы и игорные дома, завсегдатаем которых он раньше был. Он получил несколько записок, так же отвратительно благоухающих, как и те, которые получала она, — от дам, недовольных тем, что он в последнее время не появляется в их спальнях. Но виконт не испытывал никакого желания искать утешения в других местах.

Шесть лет назад ради нее лорд Дэр ни в чем не изменил бы свой образ жизни. Она бы все равно пришла к нему с широко раскрытыми глазами, задыхаясь от страсти. Так он думал, пока не овладел ею и его жизнь стала необратимо и безнадежно запутанной.

В ее взгляде, когда он на следующий день подошел к ней на балу у Эштонов, было что-то, чего он никогда не сможет забыть. Тристан так и не простил себе, что тогда он всего лишь развлекался и его страсть и наслаждение оказались подлостью и обманом для Джорджианы. Что бы она ни собиралась сделать, какого бы урока он ни заслуживал, по ее мнению, они никогда не будут в равном положении. Но он впервые подумал, что сможет заслужить ее прощение.

Тристан догнал ее в Гайд-парке на Дамской миле. На ней была его любимая темно-зеленая амазонка, от цвета которой ее глаза казались изумрудами. В холодном утреннем воздухе было видно, как дыхание вырывалось из ее рта и ноздрей Шебы, когда они галопом неслись по дорожке, а ее грум все больше отставал от них. Она была великолепна!

Пришпорив Шарлеманя, он помчался за ней. Низко пригнувшись к шее гнедого, Дэр постепенно нагонял ее. Шеба была быстрой, но Шарлемань — крупнее. Она обогнала бы его на поворотах, но на прямой ровной дороге у Шебы не было шанса.

Джорджиана, очевидно, услышав шум, оглянулась и поторопила лошадь. Но напрасно.

— Доброе утро, — воскликнул виконт, поравнявшись с ней.

Она улыбнулась, темная грива лошади развевалась, контрастируя с золотистыми локонами девушки.

— Поскачем наперегонки до моста и обратно, — переводя дух, предложила она.

— Я обгоню.

— Возможно. — Тронув поводья, она пустила Шебу галопом.

В Гайд-парке скачки были запрещены, и, если бы их увидели, им пришлось бы заплатить штраф. До Дэра донесся ее гортанный смех, и он уже не думал о последствиях. Пришпорив нетерпеливо бьющего копытами гнедого, Тристан бросился вперед. Они почти вместе достигли мостика, перекинутого через один из ручьев, и Джорджиана попыталась заставить Шебу оттолкнуть Шарлеманя. Тристан не хотел еще раз оказаться в воде и пустил Шарлеманя в объезд.

Очевидно, Джорджиана решила снова опередить его и, осадив на крутом повороте Шебу, повернула обратно. Тристан заметил камень в тот момент, когда копыто лошади уже зацепилось за него.

— Джорджиана!

Нога Шебы подвернулась, и лошадь упала головой вперед, выдернув поводья из рук Джорджианы и сбросив наездницу на мокрую землю. Тристан с проклятием остановил коня и соскочил с седла. Он подбежал к Джорджи, лежавшей в нескольких футах от бившейся о землю с жалобным ржанием Шебы.

Тристан бросился на землю рядом с Джорджианой.

— Джорджиана! Ты меня слышишь?

Шляпа слетела с ее головы, и золотистые волосы упали на лицо. Руки у него дрожали, когда он осторожно отвел волосы в сторону.

— Джорджиана?

Хватая ртом воздух, она открыла глаза и села.

— Шеба!

— Сиди спокойно, — приказал он, удерживая ее за плечо, — и проверь, ничего у тебя не сломано?

— Но…

— Как ты себя чувствуешь? — снова спросил он.

Она заморгала, затем привалилась к его груди.

— О-ох.

— Где болит?

— Сзади, ниже спины и бедро. С Шебой все в порядке?

Подъехавший грум поспешил к лошади.

— Я позабочусь о ней, миледи.

У Тристана замирало сердце от беспокойства за Джорджиану.

— Тебе повезло, если ты не сломала себе копчик.

— Поправь мне платье. Ради Бога, оно задралось почти до шеи.

Подавив вздох облегчения, он перегнулся через нее и опустил юбку ниже колен.

— Ты можешь сесть прямо?

Она поморщилась, но села.

— Да.

— А как руки и ноги? Согни их. Сожми кулаки.

— Все в порядке. А что с Шебой, Джон?

— Запуталась в поводьях, леди Джорджи. Милорд, я был бы весьма признателен, если бы вы помогли мне.

Сердце Тристана начинало биться ровнее, но он не убирал руку с плеча Джорджианы. Ему не хотелось отпускать ее.

— Одну минуту. Джорджиана, если ты встанешь с этого места, прежде чем я разрешу, мне придется взять на себя…

— Поняла. Я останусь здесь.

Тристан поднялся, отряхивая с колен грязь, затем лег на шею Шебы, чтобы сдержать ее и дать возможность Джону распутать поводья. Освободившись, лошадь вскочила на ноги и затрясла головой. Он схватил ее под уздцы и присел на корточки, чтобы осмотреть переднюю ногу, поскользнувшуюся на камне.

Джорджиана сидела там, где он оставил ее, с разорванным рукавом и упавшими на лицо волосами. Дэр передал лошадь Джону, затем помог Джорджи встать.

— Она растянула колено, — сказал он, — но ничего не сломано. Вам обеим чертовски повезло.

Прихрамывая, Джорджиана подошла к Шебе и погладила ее по носу.

— Прости меня, моя милая.

Она споткнулась и поморщилась от боли, Тристан подхватил ее под руку.

— Я отвезу тебя домой, — сказал он и повернулся к груму: — Поедешь с Шебой следом за нами. Джон, подсади леди Джорджиану.

— Да, милорд.

Неохотно выпустив ее из рук, Тристан сел на Шарлеманя. Наклонившись, он подхватил Джорджиану под мышки, а Джон подтолкнул ее снизу. Через мгновение она сидела перед Тристаном в седле и не отрываясь смотрела поверх его плеча на свою лошадь, пока они не добрались до деревьев.