Гарем - Патриция Грассо Страница 41

Евнух жалобно всхлипнул.

— Чудовище! Как можно поднять руку на такое слабое существо? Ну давай ударь и меня!

Эстер выпрямилась и предстала перед глазами принца во всем великолепии женственности. Мальчишеский наряд лишь подчеркивал соблазнительные округлости ее фигурки.

Халид, встретив сопротивление своему гневу, мог бы рассвирепеть сверх всяких пределов. Это вовремя понял умный евнух.

— Дай мне возможность исправиться, мой господин. Я буду следить за ней неустанно и найду способ одолеть ее колдовские чары.

Халид чуть остыл.

— Запомни, раб, что она лишь моя рабыня, а не наложница из гарема. И обращайся с ней соответственно. А прежде всего, сожги дотла ту мерзкую одежду, что сейчас на ней, и пепел развей по ветру. И убережет тебя аллах от ее колдовских чар, а то придется тебе корчиться на колу.

— Все будет исполнено, мой господин, — пробормотал Омар, провожая взглядом удалявшегося в грозном молчании принца, а после тотчас обратился к Эстер с высказыванием, которое повергло ее в изумление: — Все зло заключено в вас, женщинах. Вы и есть воплощение дьявола!

— Я? А как же вы, мужчины, обходились бы без нас?

— Мне ты не нужна.

Эстер готова была задать резонный вопрос, но вовремя спохватилась и прекратила беседу. Однако евнух был настроен поговорить.

— То, что он счел тебя колдуньей, — чепуха, но и из этого мы можем извлечь выгоду.

— Убирайся и запри меня накрепко! Иначе тебе хуже придется от моей руки, чем от руки твоего господина!

— От твоей ручки я готов принять смерть, но лучше бы оттуда излилось на меня богатство.

Эстер размахнулась и изо всей силы шлепнула по его пухлой щеке.

— Вот тебе, неблагодарная скотина! Я защищала тебя от гнева Халида, а ты мелешь неизвестно что. Убирайся!

— Женщина не может поднять руку на мужчину.

Так гласит Коран.

— Ты не мужчина, и Коран мне не указ! — бесновалась Эстер. — Убирайся, и скажи всем, кого встретишь, что здесь, в замке, заперта колдунья!

Солнце миновало высшую точку на небе и медленно поползло к закату. Халид вышел встречать свою свиту возглавляемую Абдуллой. Они поделились новостями, впрочем, весьма скудными.

— Незачем мне было появляться в Стамбуле. Я лишь даром потерял время, — признался Халид.

— Почему?

— Михрима вела себя со мной так же гадко, как прежде. Будто она мне не мать, и я ей совсем чужой, — пожаловался слуге всемогущий принц. — Ну а Мурад понятия не имеет, кто мог задумать на него покушение. Нур-Бану убеждена, что в этом виновата Линдар.

— Линдар? Кто это такая? — удивился Абдулла.

— Последняя утеха моего любвеобильного дядюшки. Она родила ему сыночка и нарекла Каримом в честь моего убитого брата.

— Всякая мать печется о своем сыне и не желает его гибели, — задумчиво произнес мудрый Абдулла. — Если что-то случится с Селимом и Мурад станет султаном, младенец тотчас лишится жизни.

— Мальчишка родился с физическими недостатками и не сможет оспаривать право Мурада наследовать султанат, — сказал Халид. — Никто в здравом уме не захочет сражаться на стороне калеки, если вспыхнет война за трон.

— Значит, затея Линдар все равно обречена на провал?

— Если б на ее месте была бы, предположим, моя мать, то я бы еще засомневался. Чтобы задумать и осуществить подобный план, надо обладать ее дьявольским умом и умением плести интриги.

— А какие еще предположения родились в твоей голове, господин?

— Голова моя, к несчастью, занята совсем другим делами, — признался Халид.

Догадливый Абдулла усмехнулся.

— Уж не пленница ли причиняет тебе столько забот?

— Да. На рассвете она вновь пыталась бежать на дырявой лодке. Ее счастье, что я вовремя оказался на берегу.

— Эта девица никогда не успокоится. А что слышно о Форжере? Есть ли новости? Где его дьявол носит?

— Новостей пока нет. — Халид развел руками, но тут его внимание привлек смотритель дворцовой голубятни, поспешным шагом пересекающий двор. Он явно направлялся к принцу.

Халид жестом поторопил его, и тот перешел на бег. Еще не отдышавшись, он согнулся в низком поклоне и протянул господину послание, затем попятился назад и застыл в неподвижности. Новости были настолько тревожными, что опытный слуга решил держаться подальше от могучих рук принца на случай, если господин впадет в гнев, что случалось довольно часто.

Предчувствие слуги полностью оправдалось. Прочитав письмо, Халид огляделся вокруг себя в поисках подходящей жертвы для расправы. В нем вскипела такая ярость, что на него стало страшно смотреть. Султанский Пес вновь ощерил клыки.

— Плохая весть? — все же осмелился спросить Абдулла.

— Кто-то пытался убить Линдар и ее ребенка.

— Как? Где? — То, что предполагаемый убийца сумел проникнуть в Топкапи, потрясло Абдуллу.

— Мать не сообщает подробностей. Мы отправимся в Стамбул и там все узнаем.

— Мне кажется, что это покушение подтверждает невиновность Линдар, — высказал предположение Абдулла.

— Не знаю, — пожал плечами Халид, — Михрима пишет, что обнаружены какие-то улики, якобы указывающие на причастность Форжера.

— Хорька? Быть не может!

— О, мой господин! — вопль Омара заставил их вздрогнуть. Не дожидаясь позволения приблизиться, маленький человечек шаром подкатился к ногам принца и пробормотал: — Я искал вас повсюду.

— И нашел наконец — мрачно произнес Халид, и евнух затрепетал, безмолвно хватая ртом воздух.

— Кто это? — спросил Абдулла, глядя с высоты своего роста на маленького Омара.

— Мать подыскала его для ухода за англичанкой. К сожалению, этот болван провинился. Оставил дверь незапертой и без охраны.

Омар, обретя дар речи, в ужасе прокричал:

— Она меня зарезала!

— Если тебя зарезали, то почему ты так орешь? — строго спросил Халид.

— И не истекаешь кровью, — добавил Абдулла, и в груди его зародился хриплый смех.

— Смешного мало. — Омар очень обиделся на незнакомого ему великана и целиком переключился на принца. — О, господин, все так ужасно! Ваша пленница спала и во сне застонала. Разумеется, я встревожился, поспешил к ней. Она звала своего отца. Я начал ее будить, а она схватила меня одной рукой, а другой зарезала.

— Но ты же не ранен, — заметил Абдулла.

— Откуда у нее взялся нож?

— О, мне повезло, что она была безоружна. Если б в руке ее был кинжал, то я бы не смог тогда поговорить с вами, сиятельный принц. О аллах! Ей привиделось, что она протыкает меня насквозь.