Москва навсегда. О нелюбви и не только - Сергей Жарков Страница 41

– А у Бритни Спирс?

– Да кто его знает, как у Бритни Спирс, скорей всего все в порядке у нее с сайтом. Потому что она в такие вопросы наверняка не лезет. Лабает себе музыку, а сайтами продюсеры и рекламщики занимаются. У нас же, как видите, все по-другому. Ну да что-то я разговорился, давайте работать, Верочка. Вы же в курсе, Виктор Петрович, что я договорился с Улановым о переносе сроков конкурса?

– Читал ваше субботнее письмо, Владимир Сергеевич, читал… Теперь хорошо бы в министерстве новые сроки утвердить, и в секретариате правительства получить добро…

– Ну, это уже не наша забота, – перебил Леонидова Золотарев. – По языковедам с DVD мы закончили? Приступайте к конкурсной документации в соответствии с тем графиком, который я выслал в субботу, если будут коррекции со стороны заказчиков, сообщу.

– Закончили, еще в четверг. Что же, приступаем к министерскому пирогу!

Дни бежали к середине недели, Золотареву удалось уговорить Царёву на уже сделанный дизайн сайта, он закрыл договор на обработку и компилирование научных сборников, изданных институтом языкознания, но как-то у него не было удовлетворения от сделанного, как будто что-то ныло у него на душе, он как будто бы стал хуже себя чувствовать, но, никогда не жалуясь на здоровье, не признавался в этом даже самому себе, считая, что виной всему накопившаяся усталость от двух больших проектов. Золотарев дожидался конца недели, субботнего банного дня, как манны небесной, уверовав, что только баня способна подарить ему облегчение, и взяв для себя в эту, грядущую субботу не пить пива или вина, вообще ничего не пить.

К концу среды Верочка Лячина собрала коллег отметить день рождения: Золотарева, Леонидова, бухгалтершу Зинаиду Валерьевну, программиста Диму, нажарила курицы, нарезала салата, колбас, купила черного винограда, фиников, бутылку красного вина, бутылку армянского коньяка, счастливыми глазами хозяйки небольшого фуршета в свою честь смотрела на происходящее.

– Верочка, мы вас поздравляем, – начала бухгалтерша Зинаида Валерьевна, полная, с большими руками женщина лет пятидесяти со взглядом школьного завуча, которую привел в фирму Золотарева лично Уланов. Работала она на удаленке, в офисе появлялась нечасто, но сегодня приехала поздравить новую сотрудницу с днем рождения. – Но вам столько предстоит освоить в нашей работе! Самое сложное – это подготовка первички по министерским конкурсам…

Золотарев к вечеру среды почувствовал себя заметно хуже. Едва заставив себя зайти поздравить Лячину и сдерживаясь, чтобы не уехать домой, он слушал тосты и поздравления, еле сподобился от лица руководителя что-то сказать Лячиной. Та, ничего не заметив, положила Золотареву большой кусок жареной курицы, которую тот, преодолевая отвращение, чтобы не обидеть хозяйку, стал есть. Зато с удовольствием взял целую гроздь черного винограда, который любил, перехватил пару фиников. Выпив вторую рюмку, он почувствовал жжение в желудке, коньяк едва не пошел наружу. Внимательная Зинаида Валерьевна заметила состояние Золотарева.

– Что-то, Владимир Сергеевич, на вас лица нет. Как прямо неживой!

– Да немного устал, языковедов закрыли, Царёву закрываем, и по конкурсу, вы же знаете, что нас ждет. В отпуск бы сходить, или хотя бы выходных дождаться, отлежусь дома, да в баню схожу, – вслед за остальными он поднял рюмку с коньяком, преодолевая отвращение, выпил третью, его снова едва не стошнило, но он удержал в себе жгучую алкогольную жидкость, в голове образовалась внезапная секундная пустота. «Пора уходить», – подумал он и попрощался.

Добравшись домой, он прошел к себе, торопливо разделся, улегся в постель и с наслаждением провалился в охвативший его сон. В полночь он внезапно сильно захотел в уборную, встав с кровати, ощутил сильное головокружение. «Что же это за коньяк-то? Подделка, что ли? Что мне так плохо?» Его вырвало коньяком и курицей, рвало сильно, в глотке было больно от непереваренных кусков курицы и салата, которые вышли из него. Несмотря на слабость, в рвоте он заметил какие-то красные пятна. «От винограда, что ли?» – подумал он. Прорыгавшись, он помочился и не ощутил обычного облегчения, которое наступает после избавления от непереваренного алкоголя и закуски. Шатаясь, он дошел до кухни, где припал к крану с холодной водой, бесконечно долго пил воду, вернувшись к себе в комнату, заснул.

Рано утром он проснулся он сильного желания помочиться. С трудом встав и добравшись до уборной, начал мочиться и вдруг ощутил сильный неприятный запах собственной мочи и незнакомый запах, похожий, как ему показалось, на прокисший ацетон, ощутил страшную слабость, как будто бы с мочой из него выходила его жизненная сила. Он едва устоял на ногах, вышел в коридор и, сделав несколько шагов, почувствовал головокружение и вдруг на секунду потерял сознание, со всего размаху упав в коридоре на голый пол. На шум прибежала из детской испуганная Марина.

– Что с тобой, Володя? Ты почему упал? Ты что, вчера сильно напился?

– Да нет… какая-то слабость после туалета, не смог идти. Принеси, пожалуйста, воды, – попросил он и, поднявшись, сам добрался до своей комнаты. Марина принесла стакан воды. Он за секунду выпил его. Отправил ее еще за водой, и еще.

– Я схожу за Леной, медсестрой, – объявила Марина.

– Постой, не нужно, все будет в порядке со мной, я сейчас отлежусь и все будет, нормально, зачем Лену…

– Ты что, боишься?

– Да не боюсь я, только что зря людей тревожить.

Жена не послушала его, ушла за соседкой. Лена пришла с тонометром, своими большими голубыми глазами, которые всегда нравились Золотареву и в которых он так не хотел показаться слабым, внимательно посмотрела ему в глаза. Начала мерить давление.

– 100 на 70. Это мало! – сказала она через пару минут.

– Да у меня всегда пониженное давление, у матери пониженное, и у меня… – повторил он. – Да все в порядке со мной, Лена! Не волнуйся!

– Я бы вызвала «скорую»! – сказала она Марине, не обращая внимания на слова Золотарева.

– Да вы что? Какая «скорая», я в полной норме. Сейчас отлежусь полчаса, ну сегодня дома посижу, из дома поработаю, и все будет в порядке со мной!

– Ну, смотрите, – сказала, собираясь, Лена, и потом уже одной Марине: – Я бы вызвала, эти мужики такие трусы, когда дело доходит до врачей! До последнего тянут!

– Марина! – повышенным голосом, почти приказывая, обратился Золотарев к жене. – Никакую «скорую» вызывать не нужно, я сегодня отлежусь дома, к завтрашнему дню приду в себя! Поняла?

– Поняла, поняла! Ты лежи спокойно, – ответила жена, закрывая дверь за Леной. – Только почему после тебя в туалете так воняет? Это же от твоей мочи чем-то воняет?

– Что ты говоришь глупости! Я выпил вчера три рюмки коньяка на дне рождения новой сотрудницы, а ты придумала! – сказал он, вспомнив, что и в самом деле запах не только от мочи, но и от кала был сегодня какой-то сильный, неприятный и непонятный… Он заснул.

Утром в пятницу он встал возбужденный, ощущая небывалый, даже нервически сильный прилив сил. Казалось, что сегодня он перевернет горы, накопившиеся за вчерашний день отгула, начал собираться на работу.