Очаровательная скромница - Джулия Энн Лонг Страница 41

Феба почти забыла, как танцевать вальс.

И потому сначала держалась скованно. Но потом ее тело вспомнило, что в этом вопросе главное – довериться и позволить партнеру себя вести. Такое поведение было ей несвойственно. В какой-то момент она в ужасе заметила, что сама себе наступила на подол. Но Уотерберн не замечал таких мелочей. Он машинально согнул свою гигантскую руку, как человек, плывущий в лодке, непроизвольно старается приспособиться к размеру весла, и Феба, к немалому удивлению, поняла, что кружится в танце.

Она ощущала себя не столько партнером, сколько дополнением. Ридикюлем или чем-то вроде того.

Она решила, что не обязана завязывать разговор. В конце концов, Уотерберн – мужчина и джентльмен – и это его дело. А она будет слушать музыку и испытывать приятное головокружение от танца и миндального ликера, которым заменила сандвич.

– Ваша… – Уотерберн все же решил, что должен что-то сказать. – Лента вам очень идет.

– Вы не знаете, что сказать, лорд Уотерберн? Позвольте вам напомнить, это всего лишь лента.

Феба непринужденно улыбнулась. Несколько минут назад она выпила подряд три рюмки миндального ликера. Скорее всего, она больше никогда в жизни не увидит Уотерберна. А маркиз и Лизбет в этот самый момент кружились в вальсе в другом конце зала и улыбались друг другу. Все перечисленные обстоятельства делали ее дерзкой и беспечной.

– Но здесь больше никто не носит лент, – заметил Уотерберн.

– Совершенно верно. Все здешние дамы носят жемчуга и бриллианты. Ну разве что кроме той дамы, у которой на шее чертов рубин. Ведь это рубин, не правда ли? – И она, забыв об элегантности, выгнула шею, чтобы лучше рассмотреть камень.

Глаза лорда расширились, когда она сказала «чертов». Он тоже изогнул шею. Почему-то ему стало любопытно.

– Скорее всего, да. Ведь это леди Коуп.

– Да, конечно, леди Коуп. И этим все сказано.

– Она подходит к вашим глазам. Лента, я имею в виду. – Вероятно, Уотерберн пришел к выводу, что люди, издающие хрюкающие звуки, вполне могут говорить «чертов», и примирился с этим.

Феба взглянула на него таким ясным проникновенным взглядом, что он вздрогнул.

– Лорд Уотерберн!

– Да?

– Знаете, жизнь слишком коротка, и я, пожалуй, больше не вынесу разговоров об этой ленте. Мне кажется, я даже смогу пойти на какой-нибудь отчаянный поступок, чтобы только прекратить их.

Мужчина коротко хохотнул.

– Вы весьма оригинальны. Мои извинения, мисс Вейл. Боюсь, я слегка запутался в собственном комплименте, но, поверьте, мое восхищение вами искренне, хотя и высказано несколько неуклюже.

Что ж, хорошо сказано. Ему почти удалось ее очаровать.

– Быть может, мы поговорим о чем-то другом? Каково это – быть школьной учительницей?

Его глаза блеснули, а голос снизился до заговорщического шепота, словно он предложил неприличную тему.

Господи, и этот туда же. Фебе очень хотелось в досаде закатить глаза.

– Каждый день чувствуешь себя, как в Эдеме. Не могу себе представить ничего более интересного и приносящего огромное удовлетворение, чем формирование юных умов и шлифовка характеров.

Уотерберн несколько секунд соображал.

– Кажется, вы меня дразните, мисс Вейл?

– Возможно, – не стала спорить она, – но разве только самую малость. А каково это – быть виконтом?

Мужчина откровенно удивился.

– Я никогда об этом не думал. Кажется, это все равно, что спросить: каково это – быть человеком. Я просто… виконт, и все.

Феба отметила, что он не воспользовался возможностью подумать об этом и сейчас.

– О, полагаю, я понимаю вас, лорд Уотерберн. Зачем человеку размышлять о своей роли в обществе, если можно вместо этого гонять на головокружительной скорости в фаэтоне, проигрывать неслыханные суммы за карточным столом и, в общем, приятно проводить время.

Уотерберн был так рад, что она правильно его поняла, что сильнее стиснул ее руку, из-за чего она едва заметно поморщилась.

– Вы совершенно правы, мисс Вейл, все так и есть. Жизнь дана для жизни, а не для размышлений. Могу только добавить, что, будучи виконтом, я постоянно ищу новые… развлечения.

Приехали! Он намеренно сделал акцент на последнем слове. А после того, как он скользнул похотливым взглядом по ее груди, ее подозрения подтвердились. Он имеет в виду интрижку.

Всего несколько часов назад она не была для него даже человеком, не говоря уже о том, что он не замечал в ней женщину. Что же могло за это время произойти? Почему его мнение изменилось? Ведь она стукнула по голове маркиза, а не этого увальня.

Ему следовало быть смелее, сделать комплимент, скажем, ее груди. И в какой-то момент ей захотелось толкнуть его на этот путь. Это будет не сложно. Что она теряет?

Феба так глубоко вздохнула, что виконт наверняка почувствовал, как поднимаются и опускаются под его рукой ее ребра. Ей не хотелось думать. Этот громила слишком… прост. С ним скучно.