Наследница царицы Савской - Индия Эдхилл Страница 41

Я возвращалась в свои покои и вдруг услышала в боковом коридоре какой-то шум, похожий на тявканье шакалов. Шакалы по дворцу не бегали, и я поняла, что это мальчишки. Мальчишки, занятые шалостями. Я побежала на шум и сразу поняла, что все намного хуже, чем я думала. Мой брат Ровоам и его дружки загнали в угол кошку.

У кошки была мягкая темная шерстка с черными кончиками, как у кролика. В больших ушах покачивались золотые кольца, а шею украшал ошейник с красными и синими бусинами. Это была египетская кошка, любимица дочери фараона госпожи Нефрет.

Маленькое беззащитное животное загнали на вершину колонны. Размахивая горящей головней перед носом у кошки, Ровоам пытался спугнуть ее, чтобы она спустилась. Остальные свистели и зубоскалили. Я неслышно подошла к брату, встала у него за спиной, вцепилась в его густые кудрявые волосы обеими руками и потянула назад изо всех сил.

Ровоам взвыл и развернулся ко мне, беспорядочно махая руками. Горящая головня опалила бахрому на моем покрывале. Не желая сдаваться, я потянула еще раз, и Ровоам упал, пытаясь ослабить мою хватку.

Молотя кулаками, он стукнул меня по ноге, и я потеряла было равновесие, но устояла. Я не выпускала из рук его кудри, и это помогало мне держаться на ногах. Никто из дружков Ровоама не пытался помочь ему или помешать мне. Они потом могли рассказывать, будто тоже участвовали в этой схватке, но на самом деле никто из них по своей воле не вмешался бы в ссору между царскими детьми.

Эта мысль придала мне сил. Отпустив волосы Ровоама, я кинулась к колонне, заслоняя собой кошку. Я ждала, давая брату время отступить. В этот момент умный мальчик отошел бы, но за Ровоамом никогда не замечали здравого смысла или рассудительности.

– Как ты смеешь кидаться на меня, гадюка?

Сверля меня взглядом, он размахивал своим самодельным факелом. Впрочем, брату хватило ума держать его на расстоянии вытянутой руки от меня. Я все еще сжимала в кулаках вырванные пряди его волос.

– А ты как смеешь мучить кошку госпожи Нефрет?

Я думала, не плюнуть ли на него, но у меня могло не получиться – он стоял слишком далеко.

– Это нечистая тварь. Так говорит пророк Ахия. – Ровоам взмахнул своим факелом. – Нужно ее сжечь.

Ахия действительно неистово поносил кошек египетской царицы, но указание пророка лишь послужило поводом. Ровоам просто любил чужие мучения.

– Это подлость. И, если ты причинишь вред кошке госпожи Нефрет, отец тебя накажет.

– Он не узнает.

– Еще как узнает. Я ему скажу.

Ровоам не смог бы этому помешать, даже если бы избил меня. И, хотя я знала, что ему очень хочется меня поколотить, я думала, что он не осмелится. Наш отец ненавидел жестокость. Ровоам зашел слишком далеко, и ему должно было хватить сообразительности, чтобы это понять.

Он замялся. Факел начал чадить. Когда-нибудь сообразительности и осторожности окажется недостаточно, чтобы обуздать истинные темные желания брата, но сегодня эти узы еще сдерживали его. Насупившись, Ровоам отбросил головешку.

– Убирайся, ты! Ты, девчонка!

Но ушел сам Ровоам, а за ним потянулись приунывшие подхалимы.

Они рвали и метали, удаляясь по коридору. Я подождала, пока все стихнет, а потом тихонько заглянула за угол. Мальчишки исчезли из виду.

Я вернулась к колонне и сняла с нее дрожащую кошку. Она зашипела, но позволила взять себя на руки и погладить ее мягкую шерсть. Постепенно она перестала дрожать, и я понесла ее домой, в покои Нефрет. Я отдала кошку одной из египетских служанок царицы. Девушка пришла в ужас, узнав, что любимая питомица госпожи забрела так далеко от своего безопасного дома.

– Царица Нефрет будет очень благодарна. Ведь что угодно могло случиться, если бы ее нашел кто-то другой! – Египтянка вздрогнула, прижимая животное к груди. – Это жестокая страна. На улицах я видела людей, которые бросают в кошек и собак палками и камнями! Варвары!

Я не хотела соглашаться с тем, что мой народ – варвары. С другой стороны, я не считала, что нужно мучить животных, которые не сделали ничего плохого. Поэтому я лишь сказала, что рада вернуть царице Нефрет ее питомицу.

– Госпожа Нефрет захочет тебя отблагодарить, царевна. Подожди немного, я расскажу ей о твоей доброте.

От этого я отмахнулась. Мне тогда не пришло в голову, что никогда не следует отказываться от возможности приобрести союзника. Мне тогда вообще не приходило в голову, что царевне Ваалит, любимому ребенку царя Соломона, могут оказаться нужны союзники.

– Не стоит благодарности.

Царица-египтянка мне казалась холодной и отстраненной, изысканной, словно минойская ваза. Рядом с ее спокойной элегантностью я начинала чувствовать себя неряшливой и неотесанной, даже если выглядела наилучшим образом. Спасла я ее кошку или нет, но с госпожой Нефрет я предпочитала видеться лишь тогда, когда больше походила на царскую дочь, а не на бродяжку.

Поэтому, прежде чем служанка успела меня остановить, я умчалась приводить в порядок себя и свою одежду, пострадавшую от стычки с Ровоамом.

А еще предстояло решить, сказать ли отцу о том, что сегодня произошло между мной и братом. Не важно, что сделал Ровоам. Он оставался старшим сыном моего отца. Официально провозглашенным наследником. Если бы отец узнал, каков Ровоам на самом деле, это лишь растревожило бы его и причинило ему боль.

Поэтому по дороге в свои покои я успела решить, что ничего не расскажу о случившемся. В конце концов, кошка ведь не пострадала…

«…и потом, вдруг Ровоам еще исправится и станет хорошим царем. Может быть, когда-нибудь мы даже подружимся». Мой юный возраст еще позволял мне питать глупые надежды.

Ровоам

«Вот сучка!» – мысленно ругался Ровоам, уводя дружков прочь от своей бешеной сестры. Не стоит им слышать, как наследник сквернословит, понося любимую царскую дочь. Один из мальчишек непременно сообщит об этом ближайшему угодливому слуге, а тот – отцу. Отец вызовет Ровоама к себе, и начнутся унылые россказни о том, какое поведение ожидается от царского сына. «Как будто у царевичей нет особых прав, одни обязанности!» Но Ровоам слишком хорошо понимал свое шаткое положение и не произнес бы вслух этих дерзких слов. Мать прожужжала ему все уши, поучая, что нужно вести себя осмотрительно: «Да, ты старший сын. Да, царь поклялся, что ты станешь его наследником. Но не забывай, Ровоам, милый мой мальчик: в этом царстве нет истории и традиций. Царь Соломон может передумать и выбрать другого преемника. Помни об этом, сынок, и проявляй осторожность. Когда станешь царем, можешь делать что хочешь, но до тех пор…»

До тех пор следовало держать себя в руках. Злобная улыбка искривила губы царевича Ровоама. Его мать права, он понимал это. Следовало обуздывать себя. Но, по крайней мере, никто не заставит его радостно принимать такое положение вещей.

Остановившись, он обернулся к своим спутникам – полудюжине мальчишек, сыновей слуг и наложниц. Его дружки надеялись, что верность наследнику окупится для них, когда он станет царем. Они подчинялись ему, терпели его прихоти – и рассказывали о них отцам и матерям. «Никому я не могу доверять», – с раздражением подумал Ровоам. Кроме матери, конечно.