В долине горячих источников - Лора Вальден Страница 41

— Вы останетесь здесь! — рявкнула она.

Но шантажист вел себя с поразительным спокойствием.

«Он чует крупные деньги и не хочет спугнуть добычу неосторожным поведением, — решила она. — Наверное, он чувствует себя в безопасности.

Абигайль бросилась в кухню, подгоняемая одной лишь мыслью: Ароха должна немедленно пойти к Джеймсу и заманить его сюда под любым предлогом. «Я не могу решить эту проблему сама. Получив мои сбережения, он не преминет разделаться и с Джеймсом Морганом, чтобы разрушить его жизнь», — лихорадочно думала она.

Ароха сидела за кухонным столом, задумчиво подперев голову руками. Перед ней лежал листок бумаги. Сначала Абигайль понадеялась, что Ароха не выполнила ее указаний и не отдала Джеймсу записку, а значит, его можно сегодня ждать. Но странный взгляд, брошенный на нее Арохой, когда она передавала ей бумагу, не предвещал ничего хорошего.

Абигайль склонилась над листком, пробежала глазами строчки: «Мама упала и с тех пор прикована к постели. Судя по всему, дело плохо. Пожалуйста, приезжай немедленно!» — и побледнела. В голове все спуталось. Она ни за что не вернется домой, особенно теперь, когда от ее жизни осталась такая же вонючая дыра, как та, что булькает в саду в Роторуа.

— Дитя, все не так уж плохо, воспользуйтесь этой возможностью! Поезжайте домой. Бросьте все это! Цена слишком высока, мисси!

Абигайль затаила дыхание. Может быть, Ароха права? Может быть, несчастный случай с матерью — это действительно хороший повод для того, чтобы вернуться в Роторуа? Только теперь до нее дошло, что именно случилось. С мамой произошло несчастье!

Абигайль почувствовала, что ноги отказываются служить ей, и рухнула на стул. Как же давно она не вспоминала о матери! А если и бывало, то только в гневе. Да, в самые черные часы она даже винила ее в том, что случилось с ней, Абигайль. Как часто она задавалась вопросом, что сказала бы мать, если бы узнала, что сделал с ее дочерью утонченный Джеймс Морган. Может быть, она пожалела бы, что когда-то прогнала младшую дочь, и попросила бы прощения…

Чувствуя, как маори касается ее руки, пытаясь утешить, она приняла решение. Это последний шанс!

— Я поеду завтра же утром. Пожалуйста, передай мистеру Моргану, когда он придет в следующий раз.

Ароха бросила на нее ободряющий взгляд.

В этот миг обе женщины поняли, что никогда больше не встретятся. В порыве благодарности Абигайль поцеловала Ароху в щеку, заставив ту удивиться.

— Спасибо за все! И, пожалуйста, пойди сейчас погуляй или сходи за покупками. Иначе я еще расплáчусь, если буду продолжать смотреть на тебя. — И она бросилась в спальню. Там дождалась, пока за ней захлопнулась дверь.

Теперь она осталась наедине с вымогателем, перед которым нужно было разыграть хороший спектакль. Это будет самая важная из сыгранных ею ролей.

Сбережения ее лежали под матрасом. Дрожащими пальцами она выудила оттуда бóльшую часть банкнот, оставив себе на дорогу до Роторуа. Она едва успела сложить деньги, когда вымогатель на цыпочках прокрался в спальню, но у Абигайль был отличный слух.

— Это все, что у меня есть! — прошипела она, вкладывая ему в руку банкноты, которые в спешке даже не успела пересчитать. Зато он принялся пересчитывать и, закончив, грязно усмехнулся.

— Мисс Брэдли, вы хотите меня одурачить? Этой суммой вы мне рот не заткнете. Смотрите! Я уйду из вашего дома, чтобы меня никто не видел, а вы позаботитесь о том, чтобы взять у своего любовника втрое больше этой суммы. Триста фунтов! И придете с ними в мою квартиру не позднее завтрашнего вечера. Если явитесь не одна или решите как-то меня обмануть, я позабочусь о том, чтобы миссис Морган незамедлительно получила мое письмо. Понятно?

— Хорошо. А сейчас уходите, завтра я буду у вас! И принесу вам триста фунтов, — с излишней, как ей показалось, поспешностью пообещала Абигайль. Она надеялась, что тем самым не выдала себя, хотя у нее подкашивались колени.

— Ладно! — прорычал вымогатель и покинул ее дом, не забыв, впрочем, еще раз пригрозить, что не стоит его недооценивать.

Абигайль вздохнула с облегчением, но, несмотря на отступившее напряжение, из глаз ее хлынули слезы. Рана на руке болела, больно было и при мысли о том, что она не сумеет защитить Джеймса Моргана от возможных сплетен. То, что она наконец-то набралась смелости и решила сбежать из своей золотой клетки, было довольно слабым утешением. Она все время задавалась вопросом, как ее встретит мать. И только когда слезы высохли, Абигайль испытала радость от осознания, что она возвращается. «Милая, добрая Аннабель, скоро я увижу тебя, — думала она. — Теперь мне не придется писать тебе письма».