Государева охота - Елена Арсеньева Страница 41

— Стой, стой, кому говорят! — раздались незнакомыемужские голоса. — Жить надоело, сволочь? Стой!

Снова грянул выстрел, потом другой. Карета содрогнулась.

— Дурак! Чертова сила! — надсаживались мужскиеголоса. — Не стреляй в карету! Заденешь кого не надо — я тебя тогда!..

Дальше Екатерина не слышала: ее резко перекатило по полу —испуганные грохотом кони заметались, а кучер почему-то ничего не делал, чтобысдержать их.

— Держи коней, — завопил кто-то. — Как бы неопрокинулся возок!

Кто-то схватил Екатерину за плечи и начал тянуть вверх,пытаясь поднять, посадить. Она с трудом приоткрыла затуманенные глаза и увиделасовсем близко встревоженное лицо Даши.

— Катюша, ты жива? — спросила та шепотом, иЕкатерину почему-то не обидело это обращение, хотя вообще-то она терпеть немогла имя «Катюша», ужасно злилась, когда ее так называли.

— Что это? — с трудом выговорила Екатерина.

— Не знаю. Кажется, на нас напали. Они стреляли... оГосподи!

Карету снова тряхнуло, повело в сторону. Истошно ржали кони.

Екатерина глянула на Дашу дикими глазами и, к своемуизумлению, обнаружила, что та, хоть и встревожена, однако держится спокойно, небьется в истерике, не плачет. Сама же Екатерина не могла скрыть страха. Вотпопалась так попалась! Ходили слухи, что в лесах вдоль большой дорогисобираются шайки, грабят, а то и убивают прохожих-проезжих, оттого в путьобычно пускались по нескольку человек, повозки и телеги составляли целый обоз,к которому не всякий осмеливался подступиться. Долгорукие всегда путешествовалипод надежной охраной своих гайдуков, а если ехали с государем, тут вообщестражников было больше, чем путешественников. И в тот именно раз, когдаЕкатерина поехала одна... Как мог, ну как мог отец это допустить, что это ему вголову взбрело, что оставил дочь без всякой охраны? Теперь их ограбят, а то иубьют, да небось сначала надругаются...

Быть изнасилованной каким-то грубым мужиком, а потом он жееще и придушит?! Мысли беспорядочно заметались, Екатерина в ужасе вскинулась,теряя разум от страха, но Дашины руки вдруг сильно сжали ее плечи, серыенапряженные глаза встретились с синими — до смерти испуганными.

— Очнись! — приказала Даша. — Не время головутерять — потом не найдешь. Давай-ка за мной.

Она поползла на коленях, придерживаясь за сиденья, потомучто карета застыла в нелепом положении, изрядно завалившись набок. Наверное,она зацепилась за какую-нибудь коряжину, за ствол поваленного дерева, завыступивший корень, в конце концов, оттого только дергалась, будто умирающий впоследних судорогах, но не трогалась с места. Дергали ее перепуганные кони,которые пытались бежать, но не могли. Одна дверца кареты была обращена чуть лине к небесам, другая кренилась к земле. Постепенно до Екатерины дошло то, что,должно быть, сразу смекнула Даша: шум слышен только с одной стороны, а с другойтихо, наверное, там никого нет. И если удастся выскользнуть из кареты и убежатьв лес...

Платье, слишком пышное, с обширными фижмами [18], мешалодвигаться, застревало между сиденьями. Екатерина представила, каково ей будет вэтом платье бежать по лесу, — и чуть не заплакала от отчаяния. А туфелькина тонкой, мягкой подошве?! Да она и шагу не сделает! То ли дело было бы вовчерашней амазонке и в легких полусапожках! Даша в ее простом, сарафанчикедвигалась куда проворнее, но, надо отдать ей справедливость, помогалапротиснуться и Екатерине с ее злополучными юбками.

Даша первая оказалась у дверцы и уже начала нашариватьзасовчик, как вдруг всплеснула руками:

— О Господи, а про Мавруху-то мы забыли! — Изакричала громким шепотом: — Мавра! Мавруха! Окаянная девка, вылезай скорей, нето убьют!