Сказки тысячи ночей - Эмили Кейт Джонстон Страница 41

– Это правда, отец души моей, – сказал Ло-Мелхиин. – Твоя дочь – моя королева.

Отец снова опустился на колени. Казалось, ноги несли его так долго, что больше не могли держать его ни секунды. Теперь он сидел прямо рядом со мной. Я безотчетно потянулась к нему. Он поймал мою руку и поцеловал ее. Я ощутила на своей ладони дорожную пыль, волоски его бороды и горячие слезы, катившиеся из его глаз.

– Подойдите ближе, братья души моей, – обратился Ло-Мелхиин к моим братьям, все еще стоявшим на коленях на том же месте.

Они поднялись на помост и склонились рядом с отцом, по очереди приложившись к моей руке. Они не плакали, но их нежные рукопожатия были полны любви. Я отчаянно надеялась, что нам удастся поговорить, о чем бы ни пришел просить мой отец. Быть может, он просто хотел увидеть своими глазами, что я жива. Быть может, было что-то еще. Если они с Ло-Мелхиином удалятся, чтобы побеседовать, я смогу остаться с братьями и расспросить их о сестре, о матери и об остальных жителях наших шатров.

– Чаю! – приказал Ло-Мелхиин, и я увидела, как служанка, поправлявшая мое покрывало, поспешила выполнить его распоряжение. – И принесите еды. Мои дорогие гости пересекли пустыню под палящим солнцем, чтобы увидеть нас. Мы должны оказать им лучший прием.

Принесли подушки и низкий столик, на который поставили чаши и хлеб. Каждому из моих братьев подали свою бутыль масла и свою миску маслин. Раньше они всегда ели из общей посуды.

– Отец души моей, – молвил Ло-Мелхиин, когда чай достаточно остыл, чтобы можно было его пить, а мой отец съел четыре маслины, аккуратно складывая косточки в пиалу. – Мне доставляет огромную радость видеть вас, и я уверен, что моя жена разделяет мои чувства, но я должен спросить: зачем вы приехали к нам?

Он был сама учтивость, мой муж. Змеиная улыбка исчезла. Теперь он напоминал льва, осматривающего свою стаю, будто ему принадлежит вся пустыня и он может позволить себе любую щедрость. Он говорил с моим отцом так, будто приходил в его шатры просить моей руки, будто они торговались о приданом и пили мед на нашей свадьбе. Мой отец был слишком умелым торговцем, чтобы выказать тревогу, но глаза выдавали его.

– Я пришел просить вас о милости, господин, – сказал отец. Голос его был по-прежнему тих и безмятежен, лишь с легким намеком на надвигающуюся бурю.

– Проси же, отец души моей, – сказал Ло-Мелхиин. – Если это в моей власти, а в моей власти многое, ты получишь то, о чем просишь. Я сделал бы это для любого купца своих земель, который тяжко трудится ради своих близких, а для тебя тем более, ведь это твоя дочь сидит рядом со мной.

Отец склонил голову, благодаря за теплые слова, и отпил чаю. Я видела, как он делал так, обучая моих братьев торговому ремеслу, но сейчас мне не понравилось его поведение. Мне не хотелось думать, каким товаром отец мог заинтересовать Ло-Мелхиина.

– Как тебе известно, повелитель, – начал отец, – у меня две дочери. Одна сидит подле тебя, а вторая все еще живет в шатре своей матери, хотя ей предстоит покинуть его еще до того, как луна войдет в полную силу.

Я затаила дыхание. Моя сестра обучалась жреческим обрядам у наших матерей. Теперь отец не позволил бы ей выйти замуж и уйти в шатры своего мужа – иначе некому будет чтить могилы наших предков.

– Моя супруга, звезда моего неба, много рассказывала мне о своей сестре, – сказал Ло-Мелхиин, положив руку мне на плечо.

Самый старший из моих братьев обхватил рукой самого младшего и сдерживал его, будто козу, собравшуюся сбежать. Я улыбнулась под покрывалом, зная, что никто не увидит мою улыбку. Моим братьям не нравилось, как ведет себя со мной Ло-Мелхиин, но по крайней мере некоторые из них были достаточно мудры, чтобы скрыть это и сдержать тех, кто готов был возмутиться.

– Она очень красива, – сказал мой отец Ло-Мелхиину. – Ее мать и мать ее сестры обучили ее жреческим обрядам, и потому я не ждал, что она выйдет замуж и покинет могилы наших предков.

– Но все же ты говоришь, что она больше не будет жить в шатре своей матери, – заметил Ло-Мелхиин.

Я бы вскрикнула, если бы не боялась нарушить молчание, хранившее мои чувства втайне от всех. Придворная манера беседы сводила меня с ума, а в сочетании с обычаями торговцев она была и вовсе невыносима. Речь ведь шла о моей сестре, а не о погоде или верблюдах. Мне хотелось узнать все поскорей, а не ждать, пока они покончат со своими любезностями. Старший из моих братьев, должно быть, увидел, что я заметила его движение, и пристально посмотрел на меня, будто мог разглядеть мое лицо. Он незаметно подмигнул мне. Я сделала глубокий вдох и заставила себя сидеть смирно.

– Так и есть, мой господин, – сказал отец Ло-Мелхиину. – Мы с сыновьями посетили далекие земли во время нашего последнего странствия. Мы отправились на север, миновав песчаную пустыню и кустарниковую пустыню, ибо узнали, что там, у подножия гор, есть торговое поселение.

– Я тоже слыхал об этом, – сказал Ло-Мелхиин. Рука его крепче стиснула мое плечо. Интересно, скажет ли он им, откуда об этом узнал.

– Мы хорошо поторговали там, – продолжал мой отец, – и встретили путника, который захотел поехать с нами. У него были свои запасы пищи и воды, так что я не отказал ему.

Он лгал. Я видела это по его глазам и по тому, как заерзали мои братья. Заметил ли это Ло-Мелхиин, я не знала. Может, у путника и были свои запасы, но мой отец согласился взять его с собой не поэтому.

– Когда мы добрались до нашей деревни, путник повстречал мою вторую дочь, – сказал отец. – Я не поэт, чтобы толковать о любви цветистыми речами, но даже я увидел, как в глазах моей дочери зажглось солнце при виде него и как поступь ее стала легче, когда она пошла ему навстречу.

– Отец души моей, – молвил Ло-Мелхиин с теплотой, какая появлялась в его голосе, когда он говорил со своей матерью. – Любовь любого из нас сделает поэтом.

– Они поженятся, – продолжил отец, – и разобьют свой шатер подле моего, и будут растить своих детей у моего вади. Моя вторая дочь сможет по-прежнему чтить могилы наших предков, но ей не придется провести свою жизнь в одиночестве.

На мои глаза снова навернулись слезы, и на этот раз я не пыталась их сдержать. Никто не упрекнет меня, если я заплачу от радости за свою сестру, ведь я была уверена, что в ее жизни уже не будет ничего, кроме заботы о наших предках. Теперь же у нее будет семья.

– Отец души моей, какая прекрасная весть, – сказал Ло-Мелхиин. – Но ты так и не сказал, о какой милости пришел меня просить.

– Повелитель, – произнес отец, – вам известно, как опасна жизнь в пустыне и как тяжко мне приходилось трудиться, чтобы добиться всего, что я имею. Умоляю вас, дозвольте мне отвезти вашу жену на свадьбу ее сестры и привезти ее назад после празднества.

У меня перехватило дыхание. Ло-Мелхиин ни за что этого не позволит. Он не мог быть уверен, что я вернусь. Они могут сказать ему, что меня одолела смертельная хворь, укусила змея или сгубил пожар. Они смогут прятать меня вечно.