Побочный эффект - Татьяна Туринская Страница 41

Ира сжалась, как от удара:

– Врешь, гадина, опять врешь! Он тебя всю жизнь терпеть не мог!

Ларочка улыбнулась снисходительно:

– Ириша, ты так ничего и не поняла? Господи, ну это же так просто! Все мужики ведь одинаковые! И твой такой же, не хуже и не лучше других. Ведь им всем нужно разнообразие, не могут они одним борщом питаться. И икрой одной не могут. Помнишь, как в «Белом солнце пустыни» Верещагин морщился: «… опять икра!» И не в том дело, борщ ты или икра, а в том, что ему нужно разнообразное меню! Тебе-то хоть не так обидно – тобою он «питался» двадцать лет, а мною – четыре месяца. Понимаешь, всего четыре месяца! Использовал меня в качестве бесплатной уборщицы, кухарки, наложницы, вытрахал меня, что называется, вдоль и поперек, куда только можно было, и ровным счетом через четыре месяца вышвырнул на помойку! Гад, гад какой!

Слезы брызнули из Ларочкиных глаз, и она, казалось, упивалась ими, словно получая физическое удовлетворение от этого процесса. Ире ни капельки не было жаль эту дрянь, но сердце все-таки предательски защемило. Однако успокаивать мерзавку она не стала. Впрочем, выставлять из кабинета она не спешила.

Лариса выплакалась, и продолжила исповедь:

– Ты прости меня за ту фотографию, я ведь и не думала ее так подло использовать. Хотела ее тебе отдать, потому она в сумочке и оказалась. А потом увидела вас такими счастливыми. И этот гад ведь даже глазом не моргнул в мою стороны, не кивнул, не чмокнул в щечку хотя бы дежурно, формально. И это после того, что было буквально пять дней назад! После того, как он завернул меня в такую позу, о которой я даже не догадывалась! Гад какой! Зато могу тебя успокоить: супружеское ложе он не осквернил. По крайней мере, тогда, в тот раз. Нет, этот мерзавец меня… прямо на Маришкиной кровати!!! Ты представляешь, гад какой!

Нда… Видать, предела человеческой подлости и впрямь не существует. Ирина открыла было рот, чтобы выставить нахалку за дверь, да та, испугавшись, что ее не выслушают до конца, затараторила скороговоркой:

– А потом, когда часы начали отбивать двенадцать, у меня как будто задвиг какой-то произошел. Мне казалось, что мы на свадебной церемонии, как в американских фильмах показывают. Ну, помнишь, там священник обычно произносит такую фразу: «Если кто-то знает что-то, что мешает этим людям вступить в брак, пусть скажет сейчас или молчит во веки веков». Не уверена в точности, но что-то в этом роде. Ну, тут меня и поперло, понесло, как Остапа Бендера. Словно пелена какая-то на глаза упала: не вижу ничего, только цель – Сергей. Твоим он побыл двадцать лет, надо же по-честному, теперь ведь, думаю, моя очередь пришла. Ведь Ленин говорил делиться… В общем, остальное ты знаешь. Да, да, я подло поступила, знаю, да только ты при всем желании не сможешь наказать меня больше, чем Серега. Как бы ни хотела, а большей боли не доставишь. Он ведь жениться обещал – Маришка не даст соврать, ведь на ее дне рождения и сказал, прямо при родителях, представил меня будущей женой. А потом, потом…

Она опять зашлась слезами, и сквозь всхлипывания Ирина услышала:

– Он в дом привел другую бабу! При мне, при ребенке! Привел какую-то гаражную шалаву, такую же чумазую, как и он сам. Керосином провонялась насквозь! И заявляет мне: все, мол, Ларочка, надоела ты мне, я от тебя и так поимел все, что хотел. Спасибо, говорит, тебе за доброту твою сердечную, за то, что помогла от супруги постылой избавиться, а теперь проваливай-ка ты по добру, по здорову…

Ирина словно очнулась от гипноза: Господи, кого она слушает? Ей что, мало лжи?

– Знаете, Лариса Моисеевна, шли бы вы работать. Хватит меня сказками от дел отрывать. Такую ахинею несете, слушать гадостно. Да и не собираюсь я с вами личную жизнь обсуждать. Ни свою, ни вашу. Идите, работайте.

– Ахинею?! – подскочила на стуле Лариса. – Ахинею, говоришь? Ее Женя зовут, то есть Евгения. Это он ее Женей зовет. Она у них в гараже слесарем работает. Не веришь? А ты у Маришки спроси. Или у свекровки бывшей. Она тебе всю правду расскажет. И про меня, и про Женю-Евгению. Они, насколько мне известно, уж заявление в загс подали, так что у Маришки твоей скоро официальная мачеха появится. Пожалуйста, можешь мне не верить. Просто позвони в гараж, и попроси к телефону Евгению. Она наверняка с диким удовольствием сама подтвердит эту информацию.

И, довольная произведенным эффектом, Лариса с гордо поднятой головой покинула кабинет.

После новогоднего Ларискиного «выступления» Ирина не склонна была верить ни единому ее слову, и сначала действительно не поверила. Однако чуть позже, в тишине кабинета, стала прокручивать некоторые слова предательницы. И вот теперь пазл сложился в ясную, четкую картинку. Нашли в ней логичное место и звонки, и посторонний женский голос, о котором говорил Сергей. Значит, Лариска не врет. Вернее, не все ее слова являются ложью. То, что Сергей первым изменил ей с Лариской – чушь несусветная, в это Ира никогда не сможет поверить. А после развода? Вот тут ее уверенность растворялась в сомнениях. Кто его знает. Вообще-то, он Лариску всегда терпеть не мог, с трудом переваривал ее присутствие в их доме. Однако после развода расстановка сил существенно изменилась. Конечно, о его сердечной привязанности к Лариске и речи быть не могло, но почему бы не допустить, что физические отношения между ними, как говорится, имели место быть. В конце концов, он же здоровый мужчина. И, если уж тебе предлагают тело на тарелочке с голубой каемочкой, по закону жанра отказываться не должно.

Итак, допустим, в этой части рассказа Лариска говорит правду. Что это дает Ирине? Боль, одну сплошную боль. И все-таки на этом этапе Сергея еще можно было оправдать. Что ни говори, а к тому времени они уже числились в разводе, и разрыв между ними произошел именно по ее вине. То есть, это Сергей был абсолютно уверен, что виновница развода – Ирина. А потому с чистой совестью принял «подношение» от Лариски.

И то, что послал ее подальше через четыре месяца – тоже очень даже похоже на реальность. Тут можно лишь удивляться, что он выдержал Ларискино присутствие так долго, а вот разрыв между ними вполне закономерен. Но то, что он привел в дом постороннюю женщину… Женя, Евгения… Уж не та ли Женька, с его работы, о которой он что-то рассказывал? Наверняка она. Ведь Лариска так и сказала: слесарь, провонялась керосином. И сам Сергей, когда говорил о каких-то звонках, упомянул чужой женский голос. Да, точно, так и есть. Вот почему бесится Лариска. Ее планы полетели коту под хвост. Она все это давно задумала: развести Ирину с Сергеем и женить его на себе. Но так тщательно просчитанный план не сработал. Она разыграла, как по нотам, его первую часть, но дальше все ее надежды оказались разбитыми вдребезги: не выдержал Сергей ее натиска. И, пытаясь добиться своего, Лариска начала обрывать ему телефон своими дурацкими звонками. Как выразился Сергей: «эротично дышать» в трубку. Забавно выразился… Только как же он не догадался, что дышать в трубку и молчать – не в Ирином характере? Как же не понял, что звонила ему Лариска? А однажды, видимо, она нарвалась на эту Евгению…

Да, наверняка именно так все и было. И Ирина уж, было, вздохнула облегченно: ну слава Богу, все разъяснилось. Надо только сказать об этом Сергею. Он обязательно должен знать, что это звонила Лариска, ведь именно из-за звонков он на нее и злится. Или не только из-за звонков? Но ведь он и сам не без греха: и Лариска у него была четыре месяца, и Евгения эта. Так что очень спорный вопрос, кто из них больше виноват. Рассорились с подачи подлой подруги семьи, а потом, как по взмаху ее дирижерской палочки, синхронно друг дружке изменили. Но хватит, пора уже поставить все на свои места. Раз Ира разобралась в ситуации, Сергей тоже все должен понять, ведь не дурак же!